Мир Чаши. Дочь алхимика

Они приземлились за двести шагов, чтобы дойти до башни пешком, но в этом не было никакой необходимости: она излучала лишь магический свет, без всякого следа разрушительного фона, который окутывал ее в тот прошлый и единственный раз, когда Кандалик в образе Марца привел сюда Жозефину. Зато теперь вокруг башни, образуя ровные концентрические круги, сидела добрая сотня тварей. Жозефина инстинктивно опустила левую руку к поясу, забыв, что привычной мизерикордии там уже нет, а Меченый, заслонив девушку, вскинул ладони, готовый драться. Но в этом не было никакой необходимости: твари, завидев их, расползались в стороны, давая дорогу к башне. Трое прошли мимо этого странного караула, и люди шагнули внутрь, а Виктор, слишком большой для того, чтобы пройти в дверь, остался ждать снаружи. Пожалуй, впервые в истории Чаши Небесный Зверь и твари Корней не обращали внимания друг на друга.

В круглом зале, уже знакомом Жозефине, стояла фигура в красном балахоне Алой палаты. Едва войдя, она уже поняла, чье лицо окажется под капюшоном.

— Господин Кандалик, вы обещали больше не попадаться на моем пути.

Ищейка обернулся к вошедшим.

— Это не моя идея, я с удовольствием убрался бы подальше, но есть долг, который я должен исполнить. — Он выпрямился и вскинул руку, принимая торжественную позу. — Госпожа Жозефина Эльдиар! Как человек, более всех ныне живущих замешанный в этой истории, ответьте: считаете ли вы месть Себастьяна Штерна исполненной?

В груди болезненно заныло, словно вновь открылась едва затянувшаяся рана. Месть, погубившая любимую жену незадачливого мстителя и множество не имеющих ни малейшего отношения к случившемуся людей, так и не дотянулась до единственного действительно виновного в этом кошмаре.

— Месть свершится, когда погибнет Натан Трейр, повинный в гибели рода Орбо.

— Услышано. — Кандалик учтиво кивнул и тут же рявкнул, теряя всякую торжественность вместе с человечностью: — Вы слышали? Убейте Трейра, и будете свободны!

Зрением Виктора Жозефина видела, как сидевшие вокруг твари при этих словах подобрались и разом порскнули в ночной лес.

— Только его, никого больше! — крикнула девушка, зная, что они услышат, и посмотрела в глаза Кандалику. — Ключ, пожалуйста.

Он, словно того и ждал, опустил руку в висевшую на боку сумку и достал оттуда нечто, которое могло бы быть множеством вещей, и ключом в том числе. От него веяло тем же ощущением, что Жозефина помнила по книге-тайнику и охраняемой неживым Стражем двери; она протянула руку и приняла тяжелый металлический стержень, ощетинившийся металлическими изгибами с обеих сторон.

— Прошу. Если у вас есть вопросы — задавайте. Я уполномочен отвечать настолько честно, насколько только могу.

О Светлые обитатели Ветвей! Неужели сейчас можно найти ответы для всех тех вопросов, которые оставались без них все это время?..

— Начнем с простого. — Жозефина собралась, перебирая в памяти все неразрешенные загадки последних лун. — Письмо Кристофа Нормана было настоящим?

— Нет, — легкомысленно мотнул головой Кандалик, — я его подделал. Главы Алой палаты уже не было в живых на тот момент.

— Зачем нужно было остановить механизм, созданный отцом?

— Чтобы подземники не взяли город. Башня защищала их.

— Надо было просто сказать это сразу… — Жозефина искренне не понимала, почему дела нельзя было вести честно.

Ищейка только развел руками:

— Каждый свой выход в мир я имею определенные полномочия, а тогда у меня не было указаний рассказать вам все как есть. К тому же говорить правду не в нашей природе. Этот наш разговор дается мне нелегко, но приказ есть приказ.

— Чей приказ?

— Вашего отца.

Как она и предполагала.

— Он выжил?

— Он ушел с клинком.

И тут Жозефина вспомнила одно обстоятельство, казавшееся ей очень важным.

— Я полагаю, вы видели, что произошло в Кор Мара?

— Я следил за событиями, — кивнул Ищейка.

— Когда я позвала отца, в нем было как будто две личности, — медленно произнесла девушка, со всем тщанием восстанавливая увиденное и понятое. — Кто еще был в его теле?

— Не понимаю, — покачал головой Кандалик. — Задайте вопрос иначе. До рассвета осталось немного.

— Кого Боги так испугались в Кор Мара?

— Того, кого не ожидали увидеть. Мне запрещено произносить это имя, да я и не смогу. Для существ вроде меня оно непроизносимо в принципе.

— Так напишите его.

Кандалик поднял руку и начертал в воздухе огненные письмена. Это были графемы совершенно иного языка, и прочитать их было невозможно, но можно было запомнить как картинку. Точно такие же письмена проступили в тот незапамятный день на дне шкатулки-хранительницы, которая содержала в себе Первый перстень. Ими же была написана та книга в отцовской лаборатории.

— Кто это?

— Владетель Корней, прежний хозяин Чаши.

Ввязываться в спор богов — последнее, чего хотела бы Жозефина. Но вопросы наконец обретали ответы, и это все же было самым важным.

— Отец говорил, что я могу с ним встретиться. Как?

— Ключ, — он указал на предмет в ее руке. Разумеется.

— Вы принесли Кроненбаху клинок и карту-Окно?

— Да.

— Почему только через год после смерти отца?