Мир чужих ожиданий

Дети из семей, участвующие в проекте, тоже были соответствующе проинструктированы. Некоторые из них (например, Настя) и правда собирались учиться со следующего года в Лицее. По мнению педагогов, это было необходимо для создания определённого «эмоционального фона» в Классах, поэтому отбирали самых ответственных, накрепко запретив им рассказывать о давнем знакомстве и родстве с учителями. Прочая же детвора семей оставалась учиться в школах обычных – рассудили, что они и так имеют возможность получать хорошее образование дома, а Лицей не резиновый, и вместит не более восьмиста детей.

Педагоги, не задействованные в наборе учеников, спешно ремонтировали и подготавливали к заселению и учебному году корпуса Лицея. После известной стимуляции процесса со стороны правительства, Муниципальный Фонд расщедрился и выделил как раз то, что подошло идеально – пригородный филиал Аграрного университета, в незапамятные времена закрытого из-за «неэффективности». Конечно, и учебные корпуса, и бывшие общежития находились в ужасающем состоянии, но ремонтировать построенное когда-то было всё равно проще, чем строить заново.

Мама Андрея, Анна Николаевна Загряжская, готовилась вести в Лицее обобщённый курс искусствоведения. Ей выделили просторную и светлую аудиторию – одну из бывших лекционных. Анна Николаевна немедленно принялась сооружать из аудитории храм искусств. Она с удивлением и непониманием отвергала предложения просто сделать ремонт и обойтись ручной лепкой под потолком: «Как это – просто лепка? Я собираюсь развивать в детях чувство прекрасного, мне им лепку что ли при этом показывать?», и громко гневалась при советах обзавестись репродукциями и копиями известнейших произведений искусства: «Какие репродукции, ни в коем случае! Я всё сделаю сама, уж как умею. Классика – слишком затасканные и недостижимые символы, да к тому же символы слишком далёких эпох, чтобы вызывать желание повторить и превзойти их авторов. Вот творчество учителя – в самый раз для этого. К тому же, совершенно невозможно угадать, что именно придётся по душе тому или другому ребёнку. Но я постараюсь познакомить их со всем, достойным внимания».

И началось – скульптуры и барельефы, витражи, керамика, декупаж и икебана. И, конечно же, пейзажи, портреты и натюрморты, абстракция и графика. Всё, что мама не знала или успела забыть с институтских времён – немедленно изучалось по самоучителям и воплощалось в жизнь. Мама работала по двадцать часов в сутки, спала урывками и путала день с ночью. Можно было не сомневаться, что будущие лицеисты разовьют в себе чувство прекрасного. Даже Андрей, страшно далёкий от живописи, легко мог отличать холодную гамму цветов от тёплой, и знал, как они между собой сочетаются.)

Андрей сосредоточился на происходящем в гостиной. Пока он разговаривал с мамой, атмосфера успела накалиться, бабушка снова чем-то поддела гостя, Виктор гневно краснел ушами, разговаривал громко, явно закипая:

- Да насрать мне, что вы обо мне подумали! Я что, шут вам здесь? Комик из шоу? Вам скучно, вот и зовёте поиздеваться, может развлечение у вас такое…

Виктор снова встал, собираясь уходить.

Бабушка криво ухмыльнулась (очень похоже на то, как это делал Виктор) и сказала с хамоватыми интонациями:

- Ну, хорошо, ты нас тут так бесцеремонно допрашиваешь, мол, кто мы и зачем. Гипотезы дурацкие строишь. Вот уже и сбежать готовишься. Не хочешь ли ты сам нам поведать о том, кто ты такой и чем можешь быть интересен? В качестве ответной речи, и в благодарность за приглашение в гости.

Виктор сел обратно, и предсказуемо преисполнился сарказмом:

- Вы же говорили, что из моей книжки всё про меня поняли, вот и продемонстрируйте.

Бабушка подалась вперёд и с заговорщицким видом уточнила:

- Ты точно готов это услышать?

Виктор хмыкнул:

- А почему нет? Мне даже интересно, что за бредни вы про меня напридумываете.

Бабушка удовлетворённо кивнула:

- Хорошо, но есть одно условие. Я, видишь ли, страшно не люблю говорить в пустоту. Поэтому прошу тебя пообещать, что ты не попытаешься покинуть наш гостеприимный дом до того, как я закончу.

- Ладно, обещаю. Подумаешь… Что вы там такое рассказать можете…

Даша понимающе улыбнулась, Катька радостно хихикнула.

Бабушка потёрла переносицу, и особым своим, преподавательским тоном произнесла:

- Сразу хочу тебе объяснить вот ещё что. Любой писатель всегда пишет о себе, вне зависимости от сюжета и придуманных героев. Художник рисует о себе, музыкант играет о себе и своей душе, даже программист кодит о себе, но писатель особенно сильно открывается перед публикой. Писатель наиболее уязвим перед умеющими вдумчиво анализировать полученную информацию. Человек органически неспособен производить то, чего нет в нём самом, и остаётся только отделить фантазию творца от каркаса, который её удерживает. При должном умении, понять и сделать выводы из этого отчаянного «о себе» не представляет никакого труда.

Виктор заметно напрягся, и несколько испуганно спросил: