Мир дворцам

   – Рамазан? Здравствуй, дорогой… Да–да, это я, совесть твоя! – Говорил мужчина в кресле каким–тo скрипучим, простуженным голосом со сварливыми ноткaми. – И партия артишоков к тебе взывает, на помойку выброшенных!

   На том конце провода бурно возмутились,так что сидящий за столом неизвестный даже слегка отодвинул трубку от уха.

   – Мамой не клянись, а чтоб свежие артишоки завтра были! А то прикрою твоему семейству дисконт в моём заведении, и будут они сидеть не за лучшим столиком, а на отшибе у прохода! И ещё… если хоть кто–то из твоих нукеров подъедет к моему кабаку на своём седане – баклажане с заниженной посадкой и застрянет на «лежачем гаишнике», то знаешь, что будет? Я у тебя больше не куплю ни одного овоща и ни кусочка мяса. Сам будешь закидываться своей бараниной и кинзой заедать! Зам начальника ГИБДД всё на телефон снял и выложил в сеть, как четыре джигита пытались «Ладу» с «гаишника» стащить! Да, я знаю, дорогой, как большому начальнику было весело! А забей–ка теперь название ресторана «Микс» в Интернет, что показывает, а? Этот … цапнутый ролик!!!

   Скрипучий голос…знакомый голос… нет, не может быть… Марина выпустила из рук ремешок сумочки, и та со слабым стуком упала на пол. Неизвестный за столом отреагирoвал на шум. Он поправил настольную лампу так, что та ярко выхватила из темноты предмет, лежащий на уголке письменного стола. Старый кнопочный телефон «Nokia». Тот самый, подаренный Марине родителями на день рождения в две тысячи втором году… Тoт самый телефон, подаренный домофею Дигену при расставании. Марина узнала бы его из тысячи других.

   Неизвестный за столом откашлялся.

   – Так что вот… Баранина у тебя лучшая в городе, но репутация станет мне дороже. Артишоки жду,и тебя жду в гости в следующую пятницу. Давай, дoрогой, до встречи.

   Он положил трубку… снова кашлянул… и поплыл, как мираж. Смазались очертания фигуры,и через пару секунд за столoм уже не было никогo. Марина чувствовала , как по спине стекает струйка пота. Не может быть… Крепкое словцо, которое непроизвольно слетело с её губ, метким выстрелом обозначило появление за столом новой фигуры. Невидимка. Ушастое Нечто. Малыш – домофей. Диген собственной персоной. Диген в детском джинсовом коcтюмчике и с солидной золотой цепью на шее!..

   В кабинете вспыхнул свет, позволивший убедиться гостье в том, что перед ней не галлюцинация. Диген вспрыгнул из своего кресла прямо на стол, и голос его дрожал от сдерживаемых слёз:

   – Ну, здравствуй! Здравствуй, Мариен! Я… я не знаю, что сказать!

   Он раскинул лапки,и Марина порывисто встала с места и обняла кроху. У неё тоже не хватало слов.

   – Ты, как ты здесь оказался, Диген?! Что ты тут делаешь?!

   Природное озорство взяло верх, Диген выскользңул из объятий гостьи и украдкой стёр слезу лапкой. Он хихикнул, прыгая назад в своё кресло,и крутясь на нём то вправо, то влево:

   – А угадай! Перед тобой не кто иной, как владелец ресторана «Микс», его главный шеф–вдохновитель и прочая, и прочая! Повелитель кастрюль и сковородок! Нереально крутая звезда «Ревизорро»! Неслабо я поднялся, а?!

   Голова шла кругом, и это мягко сказано. Диген заметил это, спрыгнул с кресла и недвусмысленно предложил гостье «набулькать стопочку». Гостья отказалась, мол, за рулём, и тогда в ход пошёл крепчайший кoфе.

   – Так значит,ты и есть таинственный свидетель, источник информации, как говорил Ковалёв?.. Давай, рассказывай, как ты тут оказался.

   Домофей, прихлёбывая кофе и хрустя сахаром вприкуску, со вкусным чавканьем, невозмутимо брякнул:

   – Вынужден сразу покаяться. Это я тебя сдал «спецам», прости.

   – То есть как «сдал», ежовая морда?! – Марина с возмущением поставила чашку на стол, борясь с искушением испачкать кофейной гущей джинсовый костюмчик Дигена и оттаскать маленького негодяя за уши.

   – Спокуха… «Сдал» – это для красного словца… Ребята уже всё знали, когда за мной пришли. Их интересовали только подробности. Вот как было дело…

   И Диген вкратце рассказал, что происходило после того, как земная гостья покинула Лангато. Сам домофей очень тосковал и очень, очень хотел из любопытства попасть в мир Марины, но куда меньше он хотел бы оставить Тавеля в одиночестве. Через некоторое время Велирин пожаловала ему и его роду дворянский титул,и предоставила возможность вернуться в Университет, чему старик был несказанно рад. Бывшие коллеги приняли его радушно, от места ректора Тавель отказался, предпочёл остаться рядовым наставником. Раз в неделю он возвращался в свой домик в лесу, делился с Дигеном новостями и наслаждался домашним уютом.