Мир Элдерлингов. I том

Сам он оказался примерно одного со мной роста и невероятно черным. Глядя на него, я почему-то подумал о Шуте, который когда-то был настолько же удивительно белым. Черный Человек не стал спрашивать наши имена и не назвал себя, но сразу принялся разливать суп в три каменные миски, гревшиеся у огня. Сначала он говорил очень мало. Мы использовали язык островитян, хотя для нас он был чужим. Олух объяснялся на языке Шести Герцогств, но Черный Человек каким-то непостижимым образом его понимал. Стол оказался низким, и мы сидели на подушках, набитых травой и покрытых ковриками из плетеного тростника. Ложки были сделаны из гладко отполированной кости. Я обнаружил, что суп сварен из свежей рыбы и кореньев и заправлен небольшим количеством зелени. После стольких дней на сушеной рыбе и консервах он показался мне восхитительным. Лепешка, которую Черный Человек положил на стол перед нами, удивила меня, и он ухмыльнулся, заметив мой изумленный взгляд.

— Из её кладовки в мою, — пояснил он совершенно спокойно. — Я брал то, что мне требовалось. Иногда даже больше. — Он вздохнул. — Но теперь все кончено. Моя жизнь станет проще. А твоя, думаю, более одинокой.

Неожиданно мне показалось, что мы с ним уже давно разговариваем и оба знаем — не произнося этого вслух, — почему нас свела судьба. Поэтому я просто сказал: — Я должен за ним вернуться. Он ненавидел холод. Я не могу оставить там его тело. А ещё я хочу убедиться, что все доведено до конца. Что она мертва.

Он серьезно кивнул, словно соглашаясь с неизбежным. — Таков твой путь, и ты должен его пройти.

— Значит, ты мне поможешь?

Он покачал головой без сожаления, но твердо. — Твой путь, — повторил он. — Путь Изменяющего — это только твой путь.

Когда он так меня назвал, по спине у меня пробежал холодок. Однако я решил не отступать.

— Но я не знаю дороги в её царство. Тебе же она известна, потому что я видел тебя там. Не мог бы ты хотя бы показать мне путь?

— Дорога к ней сама тебя найдет, — заверил он меня и улыбнулся. — Она не сможет спрятаться даже в темноте.

Олух поднял пустую миску. — Это было вкусно.

— Ещё хочешь?

— Пожалуйста! — вскричал Олух и довольно засопел, когда Черный Человек снова наполнил его миску.

Вторую порцию он ел гораздо медленнее. Черный Человек молча поднялся и повесил над огнем помятый старый чайник. Затем подбросил в очаг плавника, и я молча наблюдал за тем, как дерево вспыхнуло разноцветным пламенем. Черный Человек подошел к полке и задумчиво посмотрел на три маленькие деревянные коробочки, которые там стояли. Тогда я быстро встал и подошел к своему мешку.

— Прошу тебя, позволь нам внести свою лепту в наш ужин. У меня есть чайные травы.

Когда он ко мне повернулся, я увидел, что правильно понял его намерения. На лице у него появилось выражение человека, которому предложили драгоценности или золото. Не колеблясь, я открыл один из маленьких мешочков Шута и протянул Черному Человеку. Он понюхал содержимое, закрыл глаза и расплылся в счастливой улыбке.

— У тебя щедрая душа! — воскликнул он. — Здесь живет память о цветах. Только ароматы способны вернуть воспоминания.

— Оставь все себе, — предложил я, и он радостно заулыбался, а в черных глазах заплясали искорки.

Очень осторожно, стараясь не просыпать ни крошки, Черный Человек приготовил чай. Сначала он размельчил траву, а потом высыпал её в чайник и плотно закрыл крышкой. Когда чай заварился, он приподнял крышку, и нас окутал восхитительный аромат. А Черный Человек громко рассмеялся, не в силах сдержать удовольствие, и мы засмеялись вслед за ним — как взрослые, счастливые радостью ребенка. В нем была такая непосредственность, что все мои заботы и страхи отступили. Черный Человек разлил чай, и мы пили его маленькими глотками, наслаждаясь сладким цветочным вкусом. Когда наши чашки опустели, Олух отчаянно зевал, и я вдруг почувствовал, что тоже страшно устал.

— Место для сна, — объявил хозяин пещеры и показал Олуху на свою кровать.

— Не стоит, — вмешался я, — у нас есть постели. Тебе не нужно уступать нам свою, — заверил я его, но он похлопал Олуха по плечу и снова показал на кровать.

— Тебе будет удобно. Здесь безопасно, и тебе приснятся приятные сны. Отдыхай.

Олуха не пришлось уговаривать, он уже снял сапоги и уселся на кровать, которая тут же под ним заскрипела. Потом он влез под одеяло и закрыл глаза. Думаю, он заснул в тот же миг, как его голова коснулась подушки.

Я начал раскладывать свою постель около огня. Кое-что из моих припасов принадлежало Шуту и было сделано Элдерлингами, и старик внимательно разглядывал тонкую ткань, осторожно, с грустным выражением на лице, поглаживая её руками.

— Ты так добр, так добр, — сказал он наконец. Потом посмотрел на меня печально и добавил: — Твой путь ждёт тебя. Да будет судьба к тебе благосклонна, а ночь добра.

Затем он поклонился, и я понял, что он со мной прощается.

Я с удивлением посмотрел на дверь. Когда я снова повернулся к нему, он кивнул мне.

— Я постою на страже, — сказал он и махнул рукой в сторону Олуха.