Мир Элдерлингов. I том

— Это была моя идея, — сказал он наконец почти грубо. — Не его. Ему это с самого начала не понравилось. Я настаивал. Когда будешь старше — поймешь. Я не могу рисковать. Но я обещал ему, что ты узнаешь это от меня самого. Все это задумал я, он тут ни при чем. И я никогда снова не попрошу его испытывать тебя таким образом. Слово короля.

Он жестом отослал меня. Я встал, но, поднимаясь, взял с подноса маленький серебряный нож, украшенный гравировкой, которым король пользовался, чтобы резать фрукты. При этом я смотрел ему прямо в глаза и, ничуть не скрываясь, убрал нож себе в рукав. Глаза короля Шрюда расширились, но он не сказал ни слова.

Двумя ночами позже, когда Чейд позвал меня, наши уроки возобновились, как будто никогда не прекращались. Он говорил, я слушал. Я играл в его игру с камешками и ни разу не ошибся. Он давал мне задания, и мы перешучивались. Он показал мне, как Проныра, ласка, танцует за кусочек колбасы. Между нами все снова было хорошо. Но прежде чем покинуть его комнату этой ночью, я подошел к камину. Без единого слова я вонзил маленький ножик в дерево каминной полки. Потом я ушел, так ничего и не сказав и не встретившись с Чейдом взглядом. Больше мы об этом никогда не говорили.

Я думаю, что нож остается там и по сей день.

Глава 6

ТЕНЬ ЧИВЭЛА

Есть два предания о том, откуда повелось давать королевским отпрыскам имена, внушающие им свойства или способности. Согласно первому, более известному, когда таких детей учат Силе, имя каким-то образом привязывается к человеку и он не может вырасти, не обладая свойством, которое обозначено именем. Этому особенно упорно верят те, кто наиболее склонен снимать шляпы в присутствии младшей знати.

Более древнее предание приписывает происхождение этой традиции воле случая. Говорят, что короля Тэйкера Завоевателя и короля Рулера Властвующего, первых пришедших с Внешних островов правителей страны, которая впоследствии стала Шестью Герцогствами, в действительности звали совершенно иначе. Их подлинные иноземные имена были лишь созвучны тем прозвищам, которые дал им народ завоеванной страны. Так и случилось, что эти правители стали известны и вошли в историю под именами, которые в действительности не более чем слова, близкие по произношению к именам, данным им при рождении. Простой народ стал верить, что мальчик, получивший звучное имя, вырастет благородным человеком. Такая вера только на руку монархической династии.

— Мальчик!

Я поднял голову. Из полудюжины или около того других ребят, слоняющихся у огня, никто даже не вздрогнул. Девочки и вовсе не обратили внимания, когда я пересел к противоположной стороне низкого стола, где стоял на коленях мастер Федврен. Он освоил какую-то интонацию, по которой все сразу определяли, когда «мальчик» означает «мальчик», а когда «бастард».

Я запихнул колени под низкий столик и сел, потом протянул Федврену лист пористой бумаги. Пока он пробегал глазами мои аккуратные колонки букв, я позволил себе отвлечься.

Зима собрала и усадила нас здесь, в Большом зале. Снаружи шторм хлестал стены замка, волны колотились о скалы с такой силой, что иногда даже чувствовалось, как вздрагивает каменный пол зала. Тяжелые тучи украли те несколько часов водянистого дневного света, которые нам оставила зима. Мне казалось, что темнота, будто туман, проникала всюду, затягивала мглой все вокруг, закрадывалась в души. Из-за постоянного полумрака глаза мои слипались, я чувствовал себя сонным, хотя и не устал. На мгновение я позволил своим чувствам выплеснуться на волю и ощутил зимнюю медлительность дремавших по углам собак. Даже они не смогли пробудить во мне ни мысли, ни образа.