Мир Элдерлингов. II том

Это мягкотелые бурдюки с соленой водой, которых обязали присматривать за драконами, постоянно жаловались, хотя работа была простой. Они исполняли свои обязанности так плохо, что Синтара и её соплеменники жили в беспросветной нужде. Было ясно, что драконы людям неприятны. Эти безволосые древесные обезьяны на самом деле думали только о том, как бы присвоить сокровища Кассарика. Руины древнего города Старших были погребены поблизости от того места, где вылупились драконы. Люди хотели разграбить Кассарик — также, как разграбили подземный город в Трехоге. Они не только растащили украшения и предметы, назначение которых даже не могли понять. Они убили всех драконов, кроме одного, — тех самых драконов, которых Старшие перед древней катастрофой укрыли в своем городе. При мысли об этом гнев полыхал в душе Синтары.

По сей день существовали на свете живые корабли, построенные из «стволов» диводрева, все ещё служили людям драконьи души, воплощенные в этих кораблях. По сей день люди оправдывали незнанием учиненную ими бойню. Драконы столько лет ждали, чтобы вылупиться, а их, не завершивших преображения, вытряхнули на холодный каменный пол. Когда Синтара думала об этом, её душила ярость и ядовитые железы в горле твердели и набухали. Проклятье! Люди заслужили смерть за содеянное — все без исключения.

Рядом раздался голос Меркора. Несмотря на внушительный размер и силу, этот дракон редко говорил или как-то ещё проявлял себя. Глубокая печаль обессиливала его, лишала стремлений и воли. Но когда он все же заговаривал, все сородичи бросали свои дела и слушали его. Синтара не знала, что ими движет при этом, но сама раздражалась — её тоже влекло к Меркору. И при этом охватывало чувство вины за его печаль. От его голоса память зудела, как будто, слушая его речи, следовало вспомнить что-то чудесное. Но она не могла. Сейчас Меркор произнес своим звучным и низким голосом:

— Синтара, оставь это. Без должной цели твой гнев напрасен.

Это тоже не давало ей покоя — он говорил так, как будто читал её мысли.

— Ты ничего не знаешь о моем гневе, — прошипела она ему.

— Не знаю? — Он повернулся в этой грязной яме, где они спали. — Я чую твою ярость и знаю, что твои железы полны яда.

— Я хочу спать! — громыхнул Кало.

В его словах слышалось раздражение. Но даже он не смел открыто противостоять Меркору.

Один из мелких тупиц, кажется зеленый, который едва мог передвигаться, проскрипел во сне:

— Кельсингра! Кельсингра! Вот она, вдали!

Кало поднял голову на длинной шее и рявкнул зеленому:

— Заткнись! Я хочу спать!

— Ты уже спишь, — спокойно отозвался Меркор. — Ты спишь так глубоко, что не видишь снов.

Меркор поднял голову. Он был не крупнее Кало, но бросил ему вызов.

— Кельсингра! — внезапно протрубил он в ночь.

Все драконы взволновались.

— Кельсингра! — повторил Меркор, и Синтара своим острым слухом уловила вдали крики людей, разбуженных этим кличем.

— Кельсингра!

Меркор выкрикнул имя древнего города в звездное небо:

— О, Кельсингра, я помню тебя! Все мы помним, даже те, кто не хочет помнить! Кельсингра. Дом Старших, обитель с источником серебряных вод, твои каменные площади нагреты летней жарой. Холмы над городом изобилуют добычей. Не мучай тех, кто ещё мечтает о тебе, Кельсингра!

Откуда-то из темноты раздался голос:

— Я хочу в Кельсингру. Я хочу расправить крылья и снова лететь.

— Крылья! Летать! Летать!

Слова звучали невнятно и приглушенно, но боль слабоумного дракона встревожила сердца сородичей.

— Кельсингра, — вновь раздался чей-то стон.

Синтара опустила голову и прижала её к груди. Ей было стыдно за них и за себя. Они кричали, как скот в загоне перед бойней.

— Так отправляйтесь туда, — с отвращением пробормотала она. — Просто уходите — и все.

— Отправились бы, если б могли, — сказал Меркор с неподдельной тоской. — Но путь далек, даже будь у нас крылья. И неизвестен. Когда мы были змеями, то едва нашли дорогу домой. А земли, что отделяют нас от того места, где была Кельсингра, совершенно незнакомы.

— Вот именно — была, — повторил Кало. — Так много всего было — и больше нет. Бесполезно говорить об этом. Я хочу снова заснуть.

— Может, и бесполезно, но все же мы говорим о ней. Иным же она все ещё снится. Точно так же, как снятся полет, охота и брачные битвы. Кое-кто из нас ещё мечтает о жизни. Ты хочешь не спать, Кало, ты хочешь умереть.

Кало дернулся, словно пронзенный стрелой. Синтара ощутила, как напряглось его тело и набухли ядовитые железы. Совсем недавно она думала, что лежать между двумя крупными самцами — значит находиться в безопасности. Теперь стало ясно: между Сестиканом и Меркором она оказалась в западне. Кало высоко поднял голову и посмотрел сверху вниз на Меркора. Если он сейчас извергнет яд, Меркору не уклониться. Синтару тоже заденет. Она скорчилась, как будто это могло спасти её.

Но Кало просто сказал:

— Лучше молчи, Меркор. Ты не знаешь, что я думаю и что чувствую.

— Я не знаю? Я знаю о тебе больше, чем ты сам, Кало.

Меркор внезапно запрокинул голову и закричал: