Мир фантастики 2014. На войне как на войне

Тут, однако, выяснилось, что, кроме Оренбургского Манифеста, существует еще и Оренбургский Уряд, тоже написанный новым канцлером России – Юлиусом Вернером. По своей серьезности даже сравнение его с бомбой казалось недостаточным. Согласно ему, каждому землевладельцу оставалась лишь десятая часть прежних земель, остальные делились между крестьянством. Оброк оставался, но в размере «половины десятины»: двадцатой доли доходов крестьянского хозяйства. Сохранялась и барщина: три дня в месяц. Но и эти права остались лишь у феодалов, готовых принять документ без оговорок и изъятия.

Оренбургский Уряд содержал и другие, не менее серьезные статьи: в частности, обязанность фабричных заводчиков перевести всех работных людей в статус дольщиков. Но эта бомба пока еще ждала своего часа.

Пользуясь тем, что русских войск на западе страны не осталось, отряды князей и баронов, не жалея палок и веревок, принялись объяснять холопам, что Оренбургский Уряд никак не относится ни к Задвинью, ни к Полесью. Поначалу все шло гладко, и даже робкий король Станислав, не признавший Спасшегося Царя, послал в помощь князьям небольшие военные силы.

Но тут выяснилось, что армия в России сохранилась. Ее костяк составили прежние линейные полки – солдаты, кроме недавних рекрутов, решили к сохе не возвращаться. Интендантская часть серьезно улучшилась, кроме того, благодаря многочисленным вьючным лошадям, одноколкам и даже верблюдам, армия стала настолько мобильной, что ни один противник так и не сумел привыкнуть к ее скорости. От казачьих и башкирских сотен не могли скрыться даже лучшие мастера «наяздов», поэтому скоро и князья, и их каты болтались на конфискованных у них же веревках. Немногочисленная регулярная польская армия была уничтожена столь же быстро и легко.

Больше того. Безупречная работа интендантства в сочетании с жесткой дисциплиной дала неожиданный результат. С учетом выгод Оренбургского Уряда для земледельцев и большинства горожан неизбежные мелкие военные обиды оказались терпимыми. Причем, как скоро выяснилось, по обе стороны Буга, а немного позже и по обе стороны Вислы. Войска русского царя получали и проводников, и шпионов, и припасы, и даже добровольцев: столько, что из них можно было выбирать лишь по-настоящему необходимых. Не прошло и двух месяцев, как король Станислав проследовал по пути Екатерины.

Старый Фриц (на тот момент уже действительно старый) недолго злорадствовал над польскими новостями. Оказалось, что в сравнении с Оренбургским Урядом даже его просвещенные законы не столь уж идеальны – по донесениям полицейских агентов, в трактирах говорили именно так. Отчасти видя легкую добычу на востоке, отчасти от неясной тревоги, а главное – внимая мольбам курляндских баронов, он послал корпус с приказом взять под контроль «территорию разбоя».

Корпус без особых проблем добрался до Двины, переправился, свернул к югу, оставив в Курляндии и Лифляндии несколько небольших отрядов для умиротворяющих полицейских функций. Однако обозы, непривычные к местным дорогам, отстали и были захвачены внезапным кавалерийским ударом. Войска, лишившиеся провианта, начали беспощадную фуражировку по окрестным селам, превратив глухую неприязнь в лютую ненависть. Отныне если среди местных и находились проводники, то они заводили пруссаков или в топь, или под картечную засаду. Как выяснилось, мобильностью русская артиллерия не уступает обозу, а многочисленность легко компенсирует малые калибры.

Остатки корпуса все же добрались до Варшавской цитадели, где и заперлись, опасаясь как казачьих пушек, так и окрестных крестьянских пик. Фридрих узнал об этом одновременно с вестью, что несколько гусар одного из курляндских отрядов прорвались в Либаву и уплыли на рыбачьей шхуне. Остальные отряды погибли полностью.

Король поторопился послать новый корпус, скорее уже армию. В ее двойную задачу входило пройти всю Польшу, добраться до Смоленска, создать угрозу Москве и вынудить русских оттянуться на собственную территорию. Одновременно другая армия вышла из Восточной Пруссии – ей предстояло усмирить остзейские территории, откуда при поддержке с моря двинуться на Петербург и взять его как порт-базу для дальнейших операций.

Стратегическое чутье изменило старому королю. Поход начался в августе.

Все было как в прошлый раз: почти беспрепятственное продвижение вначале. Правда, не особенно быстрое – хлопы в драку не лезли, но по чьему-то наущению, портили и без того ужасные польские дороги, сжигали мосты, разбирали мостки, а любые повозки исчезли по обе стороны движения армии на расстоянии в половину дневного конного перехода. Когда командующий отрядил дальние экспедиции – кончалось продовольствие и сено, появилась неприятельская конница: в безусловном численном превосходстве, да еще с легкой артиллерией. Три неудачных сражения – и из кавалерии остались одни кирасиры, не очень подходящие для фуражировок.