Мир Гаора (СИ)

   Тогда из того завала его достали ночью, и он помнит, как резал глаза свет слабого притемнённого фонарика. Так что всё правильно. Но откуда Ворон всё это знает? И почему все его слушают?

   Гаор сделал всё, как ему сказали, и успел увидеть столпившихся вокруг, когда вдруг глаза сами по себе закрылись, и он опять рухнул в сон.

   - Крепкий парень, - Ворон поправил ему одеяло и встал. - Всё, Старший, дальше он сам справится.

   Старший порывисто обнял его.

   - Спасибо, кабы не ты...

   - Ладно тебе, - Ворон усмехнулся, - нашёл, чем считаться, - и пошёл к своей койке, став опять прежним, молчаливым и отстранённым.

   Оставив Рыжего спать - седни он уж похоже буянить не будет - все разбрелись по койкам. В прошлую ночь многие не выспались и сегодня улеглись на боковую, не дожидаясь отбоя.

   Посреди ночи Гаор проснулся, сразу, как от толчка, и несколько мгновений полежал, соображая, где он, что с ним и что его разбудило. Так, всё правильно, и теперь ему надо добраться до уборной и обратно, не упав и никого не потревожив. Сложно, но возможно. Ну... шаг за шагом, не спеша, за стояки сильно не цепляться, а то тряхну койку и разбужу, ну, сержант, вдох-выдох и вперёд...

   Сумрак в спальне позволял видеть и не резал глаз. Пошатываясь, стараясь не хвататься за стояки, Гаор добрался до уборной. Здесь свет был ярче, но всё же терпимо, боли нет, крови в моче нет, значит, почки целы, не отбили, и не застудил, уже хорошо, а теперь так же назад. Чёрт, как не его тело, завтра же надо начать разрабатывать, два дня у него на восстановление, а там работать, а интересно, почему говорят то так, то этак, то работать, то работать, это не просто так... серьёзная эта штука "ящик" и впрямь больше суток выдержать тяжело. Кто только до такой пакости додумался, поговорить бы с этим умником, чтоб думал, прежде чем изобретать.

   Добравшись до своей койки, почему-то она теперь нижняя, похоже, его с Полошей местами поменяли, интересно, зачем, но хорошо, что поменяли, на верхнюю ему сейчас не залезть, Гаор посидел, переводя дыхание и рассматривая ночной сумрак спальни, потом лёг и натянул на себя одеяло.

   Старший, следивший за ним со своей койки, успокоено опустил голову на подушку. Всё - и очунелся, и оклемался, ну силён парень, ну крепок, нашенского рода, мы живучие, нам иначе нельзя. С этим и заснул.

   Проснулся Гаор вместе со всеми, но ему сказали.

   - Лежи, не путайся под ногами.

   И он согласился с этим. Быстро ходить он ещё не может, а поесть он и потом поест, не забудут про него. Так что он переждал суматоху и суету, а когда в коридоре затопали надзиратели, лёг под одеяло и закрыл глаза. А то ещё... глазеешь, так пошёл в строй! Знает он эти штуки. Но пронесло. Если даже и заглянули в спальню, то его не тронули, и когда всё затихло и хлопнула дверь надзирательской, он откинул одеяло и сел.

   Сегодняшний поход в уборную прошёл куда легче, его только раз повело в сторону, но он успел ухватиться за стояк и переждать головокружение, и даже смог зайти в умывалку и умыться. Глаза, если не смотреть на лампы, совсем не болели и почти не слезились. Он успел вернуться и сесть, когда в спальню вошла Матуха. Гаор улыбнулся ей.

   - Я в порядке.

   - Вижу, - засмеялась она. - Сейчас тебе поесть дадим, а на обед уже со всеми сядешь.

   - Я и сейчас дойду, - попробовал он возразить.

   - Ты сейчас в коридоре свалишься, - насмешливо сказала Матуха, - тащи тебя потом да укладывай, Асил-то работать ушёл.

   Гаор покорно вздохнул. Что с матерями не спорят, он уже хорошо усвоил.

   - То-то, - с ласковой насмешкой сказала Матуха, - а сейчас к свету встань, я глаза тебе посмотрю.

   Он послушно встал и вышел в центральный проход, встал почти под лампой, и Матуха, взяв его обеими руками за голову, осмотрела его глаза. И хотя свет ещё их резал, Гаор терпел, стараясь не моргать и не жмуриться.

   - Хорошо, - сказала Матуха, - ну-ка, - она пальцем осторожно поочерёдно оттянула ему нижние веки, - везучий ты, Рыжий, глазную кровь тебе не выпустили. Иди ложись.

   - А есть когда? - уточнил Гаор, возвращаясь на койку.

   Ноги дрожали, и сердце часто билось о рёбра.

   - Сейчас, - сказала Матуха и ушла.

   Он лёг поверх одеяла, вернее, у него вдруг кончились силы, и мгновенно уснул. И дневалившему сегодня Булану, пришлось вытаскивать из-под него одеяло, чтобы укрыть.

   - Спит? - заглянула в спальню Маманя, - ну и пусть себе спит, поест, когда сам проснётся. Шумнёшь тогда.

   Булан кивнул, берясь за тряпку и воду. Что ж это за штука такая "ящик", если такого мужика как Рыжий так ухайдакала за три дня? Ему приходилось видеть насмерть и забитых, и запоротых, и у таких сволочей работал, что как их только Мать-Земля терпела, а такого в жизни не видел. А ещё старшие говорят, что Рыжий крепок и быстро очунелся, а он вона - ходить не может...

   Спал Гаор недолго. Опять без снов, спокойно, и проснулся от голосов и смеха, и ещё не открыв глаз, сообразил, что это Булан с дневальной девчонкой колобродит. Он улыбнулся и позвал.

   - Булан, ты?

   Но откликнулась девчонка.

   - Ой, проснулся никак, щас я Мамане шумну!