Мир Гаора (СИ)

   Что Рарг учит его не только обороняться и не просто вырубать нападающего, но и атаковать самому, Гаор понял быстро. Для раба-телохранителя такое знание излишне, это кого же из него готовят? Всё чаще приходила неприятная мысль о гладиаторских боях, но он старался об этом не думать. Даже после того, как, придя на очередную тренировку, услышал неожиданное:

   - Пошли.

   Пошли так пошли. Он думал, что перейдут в другой зал, но Рарг вывел его во двор и привёл... на псарню. Опять собаки?! Псарню так же окружал высокий, да ещё с колючей проволокой поверху, забор. Рарг постучал в маленькую узкую калитку, пробурчал что-то невнятное в открывшееся окошечко, и им открыли. Сжав кулаки, пересиливая подкатывающий к горлу противный комок страха, Гаор следом за Раргом перешагнул порог.

   Мужчина в камуфляже, который тогда рыдал над убитой собакой, встретил их неприветливо. Стоя, где указал ему Рарг, Гаор слышал только его негодующие выкрики, потому что Рарг говорил слишком тихо.

   - Да ни хрена! - возмущался, как понял Гаор, "собачий командир". - Он мне две своры загубил... Ты понимаешь, что до праздника всего ничего? Мне собак к празднику готовить надо... у меня щенки не притравлены, а ты мне его подсовываешь...

   Праздник, какой ещё праздник? И тут Гаор вспомнил, что сейчас март, а первого апреля весеннее солнцестояние. Так... так они Солнце, Небесный Огонь, Золотого Князя, вот так чествовать будут? Травлей?! Он задохнулся от гнева, но тут же сообразил, что даже если поубивает здесь прямо сейчас вот этих, лающих на него из своих вольеров собак, то ничего не изменит. Только добавит работы "собачьему командиру" с новыми собаками.

   Рарг умел добиваться своего. И Гаора научили вырубать нападающих собак. Прикрытие у этих занятий, как понимал Гаор, было то же: готовят телохранителя, а вдруг на любимого хозяина натравят. После этой тренировки он вернулсяя в казарму опять в изорванной собаками одежде, с царапинами от когтей и лёгкими покусами. И хотя серьёзных ран не было, пошёл к Первушке смазываться.

   - Ну, - встретила она его. - Опять собаки?

   - Опять, - кивнул Гаор, снимая куртку и футболку.

   - А чего в восточное крыло не отвели?

   Он пожал плечами и честно ответил.

   - Я не спрашивал.

   Первушка промыла и смазала ему ранки.

   - Посиди, пока впитается.

   Он кивнул.

   - Доволен? - вдруг спросила она.

   Гаор удивлённо посмотрел на нее.

   - Чем?

   - А ночью. Приходили к тебе? - и сама ответила. - Приходили. Ну, и как?

   Гаор разозлился.

   К нему действительно ночью приходили. Он уже спал, когда его осторожно тронули за волосы, погладили, перебирая кудри. И по этой ласке, памятной ещё со сторрамовской вещевой кладовки, он понял, что это женщина из третьей спальни: там были не просто "купленные", а поселковые. Он, не открывая глаз, поймал её за руку, мягко потянул на себя, поворачиваясь на бок. Она легко, с привычной ловкостью скользнула к нему под одеяло. Свободной рукой он натянул одеяло им на головы, чтоб поговорить, но она, догадавшись о его намерениях, слегка зажала ему рот. И он понял: надо молча. Кто знает, на какой кровати наушник не спит и слушает? Услышит имя, донесёт, и всё. Обоим хорошо если только порка. Он всё-таки на прощание шепнул ей по-склавински.

   - Спасибо, любая моя.

   И услышал такое же почти неслышное.

   - Тебе спасибо, любый мой.

   И ушла она так же неслышно, как и пришла.

   Так эта теперь выспрашивать вздумала. Ей-то чего?! Или тоже понаушничать решила?

   - Это ты была? Нет? Так какое тебе дело?

   Она нахмурилась и пренебрежительно повела плечом.

   - Мог и получше поселковой себе найти. Ты ж личный всё-таки.

   Гаор зло усмехнулся.

   - Ревнуешь?

   - А ты не задирайся, - посоветовала ему Первушка. - Я тоже кое-что могу. Мигну кому надо, и не будет тебя.

   - На торги отправят, - рассмеялся Гаор, - да хоть сейчас. Тоже, испугала.

   - Дурак, - вздохнула она с насмешливой жалостью. - Думаешь, только собаки есть? Забав много. Ардинайлы не продают никого. Только на утилизацию сдают. Если остаётся, что сдать. Понял?

   - Понял, - кивнул он и встал. - За лечение спасибо, и что про забавы сказала тоже, а остальное... я уж сам как-нибудь разберусь.

   - Разбирайся, - кивнула она. - Категорию ты уже потерял. Береги, что осталось.

   Он молча натянул футболку, взял куртку и ушёл. Вот ведь стерва, по самому больному ему врезала. Когда отпали наклейки, он в душе - благо, кабинки есть - рассмотрел себя. И понял, что полной первой больше не получит. Конечно, струпья отпадут, шрамы побледнеют, но останутся. Хорошо хоть, ни мышцы, ни суставы нигде не стянуло, а то бы и второй - ограниченно здоров - не было бы. Вот чёрт, он так надеялся, что за год, ну полтора, окупит свою цену и его перепродадут. Ведь все, и у Сторрама, и в отстойнике, говорили об этом. А со второй категорией, всего в шрамах, кто и за сколько его купит? И каждая тренировка с собаками добавит ему шрамов. И о каких это ещё забавах она говорила? Похоже, и в этом Седой прав: всегда найдётся более страшное.