Мир Гаора (Сон 1-10) [СИ]

Полковой храмовник своего, присланного из аргатского Храма, скажем так, начальника — у них своя субординация — уже проводил, сдав отчёт и получив инструкции, и укрылся в своей комнате для… ну, опять же у них свои ритуалы и правила, не твоё — так и не лезь, и не спрашивай, а то тебе так ответят, что только на погребальном костре поймёшь. А вот тихушнику полковому хуже пришлось: его… хм, начальство осталось ночевать и… опять же лучше не лезть. Жеребца бойся сзади, быка спереди, а… кое-кого со всех сторон и издали. Так что строевой офицерский состав 37-го полка, пока просто номерного, без добавлений и уточнений, которые ещё предстоит завоевать, праздновал завершение подготовительной стадии в своём узком и тесном, вполне дружеском кругу в комнате полкового командира.

Отдельно собрались сержанты. Позвали и Старшину лохмачей. И по должности он почти приравнен и по прошлому… всё-таки свой он им. Правда, никого из его однокурсников не нашлось, ещё та война повыбила сержантский состав знатно, многие, как выпустились рядовыми, так и ушли к Огню без нашивок. Ладно вам, в другой раз помянем, не гневите Огонь.

Рядовые праздновали по своим казармам, наслаждаясь и доппайком, и — главное — хотя бы временным отсутствием непосредственного начальства.

Гаор, дисциплинированно стоя в общем кругу сержантов, выпил положенные стаканы во славу Огня и оружия и быстренько убрался в свой корпус. И не потому, что здесь он самый последний, а там — самый, ну, не главный, но старший над старшими, а, значит, его слово и первое, и последнее, и главное. Но там он — свой среди своих, а здесь… ладно. А вот гульба-гульбой, а часовых выставить надо: вдруг полезут с «пропиской», так что вот Четырка с Быстрым и поставить: они сумеют надёжно и по-тихому. Было уже в самый первый день, только-только обмундировались и стали свой корпус в жилое состояние приводить…

…Новенькая необмятая форма старого — однотонное хаки вместо пятнистого камуфляжа — образца ещё топорщится, такие же новенькие мешки с табельным обеспечением и немногим личным, что им оставили на личном досмотре, свалены прямо на земле, но не общей грудой, а по дюжинам, чтобы когда скомандуют «Стройся!», — то каждый у своего мешка оказался, а сейчас они все и всё сразу: чистят и наскоро самое необходимое ремонтируют, выгребая обломки, осколки и ещё чего-то, в своём и других корпусах, чистят строевую площадку, котельную, гаражи и склады… Нет, кое-что и кое-где сделали и до них, и остальные рядовые руки прикладывают, но там, где уже очистили, заносят и расставляют койки и прочее те, кому там и квартировать, а вот свой корпус им от и до сделать надо. Нет, как же ему повезло, что и Карько́ с его опытом сторрамовской спальни, что была по-армейски устроена, и Большак, не зазря получивший такое имя, и основательный запасливый Сизарь, и Четыро́к с Быстрым, что казарменное устройство на своей шкуре прочувствовали, — с ним, да и остальные один к одному, пусть Огонь благословит полковника за такую милость — самому себе состав подобрать. К вечернему построению казарма была готова, общая молитва, ужин и личное время. И вот, как скомандовали отбой, так и пришли… прописывающие. Он сам встал в дверях, загораживая собой вход в корпус. А они попёрли было, но вдруг затормозили, попятились и ушли. Это Четыро́к им из-за его спины свою ладонь со спецурным клеймом показал, да и остальные стали подваливать. А против молчащей плотной стены переть глупо…

…Больше их с этим не тревожили, но сегодня с пьяных глаз, а спиртное всем выдали полной нормой, могут. Но это сообразили и без него. Во всяком случае четвёрка из дюжины Четырка уже была на месте и доложила, что тихо, никто не лез, а сменяться будут по периодам, а Старшину уже ждут, Большак всё приготовил.

Иногда Гаор сам удивлялся, насколько быстро и ловко вписались лохмачи — а мы такие и есть, нам и по Уставу положены и усы, и бороды, и чёлки до бровей, так что ничего обидного в этом нет — в армейскую систему. Хотя он и раньше, ещё у Сторрама, замечал, что сходного у рабской казармы с армейской немало, так что… и Устав у «Особых вспомогательных» свой, но сильно схожий и с той, и с другой стороной.

Сели в своей столовой все вместе, не делясь на рядовых и сержантов, по новому табелю о званиях и должностях на работников и старших, но Гаора как старшину посадили во главу стола и потребовали вести застолье: старшина — он за всё, за всех и всегда отвечает, вот пусть и… Праздничный доппаёк, включая спиртное, поделили всем поровну, заранее разложив по мискам и разлив по кружкам. Гаор взял свою, повертел в руках.

— Если по армейским правилам, — медленно начал он, — то первый глоток во славу Огня положен.

— Это за Золотого Князя? — сразу вступил Мезеня, и все обрадованно закивали, поддерживая.

Мезеня, конечно, малец, но и бабка у него знатная, слышали о ней, как же, и у Багреца под рукой был, многого понабрался. Так что и голозадые не придерутся, и мы своё не обидим.