Мир Гаора (Сон 1-10) [СИ]

…Переобмундировывание — процесс при всей своей рутинности достаточно сложный и требующий контроля. Особенно, когда это практически впервые для всех участников процесса. И его присутствие необходимо для определения что именно из личных вещей можно оставить для личного пользования в нетабельном перечне. Он стоит у стола приёма в общий цейхгауз «домашних вещей». Подходят по одному, голыми, кладут на стол всё своё, быстрая сортировка, и сдаваемое складывается в мешок из прорезиненной ткани с именной биркой, а с личным в руках переходят уже к столам с формой и прочим обеспечением. Принимают и выдают сержанты из интендантской службы Военного Ведомства, невозмутимые и ничему не удивляющиеся. Как говорится, при общей мобилизации и не такое видали, чего только новобранцы не пытаются с собой протащить и скандалят насчёт наготы. Здесь, правда, никто и слова не сказал. Привыкли? Да, скорее всего. Он, готовясь к служению, внимательнейшим образом изучил не только Устав Особых Вспомогательных Подразделений, но и инструкции и правила тогда ещё Рабского ведомства. И даже поднял старые записи и рисунки дальних предшественников и сходил в Музей, посмотрел в запасниках и хранилищах археологические и этнографические находки. Так что, когда к столу сдачи подошёл старшина — типичный лохмач, но с военной выправкой — и выложил своё личное имущество, его внимание привлёк не зубчатый… интересно, как его называют на своём языке — для расчёсывания волос, у старшины, кстати, их было два: размером с ладонь и совсем маленький, и не кисет с вышитым явно вручную и по-детски старательно — подарок гимназистки? Сейчас неважно, выясним потом при случае, но тоже в общую копилку перспективных факторов — символом Огня в Храме, а сплетённый из красной проволоки… Что это? Он протянул руку, и сержант сразу положил это ему на ладонь. Лохмач стоял неподвижно, но он чувствовал его напряжение и потому разглядывал — да, всё-таки похоже на амулет — с особым вниманием. Да, он узнал немного стилизованный символ Небесного Огня, но в него вплетён… похоже… похоже… видел в Музее на рукоятках аборигенных кинжалов. Надо проверить, пусть скажет вслух.

— Что это?

— Меч, господин храмовник.

Голос спокойный, но напряжение усиливается.

— Это?

— Небесный Огонь, господин храмовник.

И цвет проволоки красный. Что ж… пойдём навстречу, противоречий не усматривается. И скажем тоже вслух. Для всех.

— Дозволяется. Можешь носить на шнурке.

А про себя: «Кровь, Огонь и Сталь. Триада ургоров». Да, пускай. Можно понять и так. Интересно, конечно, откуда это у него, а рисунок запомнить и привести в отчёте. Если это получит распространение среди лохмачей, то можно использовать как переходную промежуточную форму, да и для всех приемлемо. У нескольких, да, почти у двух дюжин были похожие, но просто мечи. Их он тоже разрешил оставить. Не всё сразу. Пусть начнут верить в Сталь, а Кровь и Огонь добавятся…

…Проверяющий согласился с его решениями и даже одобрил, а рисунки забрал с собой. Да, всё, что хоть как-то совпадает с нашим, истинным, данным Великим Огнём, конечно, надо оставлять.

Но время позднее, завтра начнётся подготовка к передислокации — великому кочевью современности.

Убедившись, что тихушники ушли к себе, а храмовника он даже не заметил, Гаор оставил на дежурстве Четырка и, добравшись до койки, рухнул в недолгий, но крепкий сон. Вот теперь — всё!

* * *

Зима 2 декада

Аргат

Клуб журналистов

Конец осени выдался дождливым, а начало зимы пасмурным, с частыми снегопадами, что безусловно радовало, давая возможность хоть немного отдохнуть от воздушных тревог.

В Клубе Журналистов как всегда шумно и несмотря ни на что — весело.

Сидя за своим любимым и негласно закреплённым за ним столиком, Мэтр благодушно прихлёбывал кофе с коньяком и принимал поздравления и выражения восхищения. Вот так-то, молодёжь! Главное — оказаться в нужное время в нужном месте и описать увиденное в нужном ключе. Потому что факт сам по себе — это тьфу, а вот когда он описан — это уже что-то и нечто! И задумка цикла весьма перспективна. И в напарники он уже решил, кого пригласить. Фотограф хороший, но пока мало известный, а, значит, одеяло тянуть на себя не будет. Сработаемся.

В толпе промелькнул Арпан, и Мэтр, скрывая насмешку, приложил к губам стакан. Замолчал Никто-Некто. Вот то-то. Грязь архивную разгребать и на свет вытаскивать — это не под бомбами интервью брать, тут настоящая смелость нужна, родовая — и уже совсем скрытно — королевская. Да, об этом и думать опасно, может наружу пробиться, а за это уже который не год, а век такое ай-ай-ай устраивают и сказавшему, и слышавшим, что ой-ой-ой! Но помнить и планку держать надо. Не посрамим! Без дальнейших уточнений.