Мир, где меня ждут

Гулко ухнула сова, какая-то мелочь шустро прошуршала в траве. Марина вздохнула и поудобнее устроилась на мягкой подстилке из папоротника, поверх которой Демиан кинул свою куртку. Похоже, ему и в одной тоненькой рубашке было не холодно. Кровь горячая, не иначе. Девушка машинально потерлась щекой о ворсистую замшу. От куртки пахло дымом костра, железом и чем-то еще, почти неуловимым, но приятным. Степная полынь и дикий мед. Марина улыбнулась, искоса поглядывая на четкий профиль спутника. Телларионские монеты много выиграли бы в эстетическом аспекте, стань Магистром ученик мастера Когана. Вспомнила прохладную тяжесть кругляшей, на которых гордо красовался отчеканенный хищный клюв и тяжелый подбородок безумного Повелителя. Путь, который он избрал, ведет Предел прямо в Бездну…

— Я, разумеется, понимаю, что мы оба сегодня… как следует выспались (молодые люди, не сговариваясь, хмыкнули), но завтра нам предстоит нелегкий путь. Будет не время клевать носом.

— Знаю, и всё равно как-то не хочется.

— Что же теперь — сказку на ночь рассказать? — хмыкнул парень.

— А что, было бы неплохо! — азартно поддержала игру Марина.

— Боюсь, из меня плохой сказочник.

— Ну, нет, так нечестно! Плохой или хороший — это уже мне решать.

— Да я и сказок-то никаких не знаю, — усмехнулся Демиан. — В детстве мне их никто не рассказывал, а потом как-то не до того стало.

— Ладно, а как насчет легенд? Легенды-то вы знаете, уверена.

— Некоторые знаю. Смотря какие. Про что конкретно хотите легенду?

— Ну-у… — Марина задумалась, подперев щеку ладонью. Фантазия, как назло, упрямо заартачилась. По совести сказать, ей просто хотелось послушать спокойный, красивый голос ведьмака, вдоволь насмотреться на него. Ей было совершенно всё равно, о чём будет говорить Демиан, пусть хоть фехтовальные приемы растолковывает. Но не признаваться же в этом. И девушка тут же нашла ответ, это оказалось несложно, стоило только посмотреть на густо-чернильное, в разводах облаков, небо. — Ирвис и Ивента — откуда такие названия? Уверена, с предельскими ночными светилами непременно связана какая-нибудь красивая история.

— Странно, что вы о ней еще не услышали. — Демиан внимательно посмотрел на нее, словно силился запомнить ее образ, так, чтобы он до конца дней, до последнего вздоха оставался неизменно ярким и живым, как сейчас, в эту лунную ночь посреди дремучего леса. В черной бездне глаз отражались звезды. — Эту легенду знают в Пределе все, от мала до велика. Ее уже и сказкой не назвать, так — прописная истина.

— А вот я не знаю, ведь родилась не в Пределе, а очень далеко отсюда. Никому и в голову не пришло посвящать меня в эту историю. Заполните досадный пробел в образовании? — Такие глупые фразы, что хочется смеяться. Но нельзя. Смех получится до отвращения фальшивым и до едкости горьким. 'За что ты так жестоко играешь со мной?! То поманишь к себе, то оттолкнешь. Подаришь небеса в алмазах, чтобы тем страшнее и безнадежнее показалась Бездна, в которую ввергнешь в следующую же минуту. И меня мучаешь. И себя…'

Для Демиана, похоже, не остались загадкой ее чувства. Поэтому обоим стало легче, когда он заговорил о том, что их никоим образом не касалось.

— Древние верили, что чистые сердцем и душой люди после смерти становились звездами.

— А что сейчас?

— Сейчас… Не знаю. Многие уже ни во что не верят. Такие уж времена настали. Сам я пока не в курсе дела, — Демиан безразлично улыбнулся, словно вёл речь не о своей смерти, а о росте цен на зерно, — вот только истинные светила — Солнце и Луна, — считались исключительно творениями богов. Воплощенные духи, никогда не знавшие земной жизни, были юными, доверчивыми и невинными. Об освещаемых ими землях они знали лишь с воспоминаний звезд.

И вот однажды (как и положено в легендах это случилось давным-давно) лунный дух Ивента решила посмотреть вблизи, какие же они — люди, с их страстями и радостями, горечью и любовью. Надолго оставить светило она не могла, потому что без нее свет Луны иссякал и тускнел, и для того, чтобы побыть на земле подольше, она выбрала самую светлую, самую яркую из ночей — ночь полнолуния.

— Наверное, это была точно такая же ночь, как сегодня, — шепнула Марина. Картину, которую неторопливо, яркими красками набрасывал Демиан, было так легко представить.

Ивента, незримая, соскользнула вниз, ровнехонько в отражение Луны в лесном озере, там, где река, умерив свой пыл, медленно несла свои чистые воды.

Невесомо пройдя по упругой водной глади, она ступила на берег, заросший высоким камышом и кустарником. Остановилась Ивента, зачарованная новыми впечатлениями. Легкий ветерок игриво шевелил сочные травы и гибкие ветви молодых березок, наклонившихся к самой воде. Из кустов дикой смородины и малины, осыпанных спелыми ягодами, доносилось сладкое пение соловья. В густом ольшанике огромный лось со звучным похрустыванием лениво обкусывал свежие побеги.

Но вот издали послышался негромкий треск ломающихся сухих ветвей. Умолк соловей, встревожено вспорхнул над кустарником; лось перестал жевать, прянул ушами, насторожился.