Мир, где нас не ждали

— Ну, вот когда произойдет, тогда и поговорим, — пожал плечами Денис.

— Scheisse![2] — выругалась Юля и врезала кулаком по кулеру. Вода в бутыле забурчала, явно обидевшись на злобного ёжика. Некоторые из коллег тут же повернули головы в их стороны и с интересом уставились то ли на милующихся, то ли на выясняющих отношения капитана и младшего лейтенанта.

«Сплетен теперь точно не оберешься, — с досадой подумал Денис. — Еще и до отца дойдет. А он мне за это точно выговор сделает».

— Какой же ты все-таки Dummkopf,[3] Денис Фадеев! — фыркнула Юля.

— Вообще-то я Громов, — съехидничал Денис. — И попрошу не применять ко мне ваши неизвестные фашистские ругательства.

Ёжик сверкнула глазами и запыхтела, словно закипающий чайник.

— Ну, тогда потом не ропщи, сам во всем виноват, — пробурчала Юля сквозь зубы. — Я приступаю к плану «Б».

И, развернувшись на месте, девушка постаралась удалиться.

— Эй, постой, — опешил Денис. — К какому такому плану «Б»?

В этот момент дверь кабинета майора Громова отворилась.

«Во черт. Неужели отец все слышал?»

Но Громов-старший оказался озабочен явно не сыном. Он вышел из кабинета не один, а с молодым, плечистым человеком в черном кожаном пиджаке.

«А ему что здесь еще понадобилось?» — удивился Денис, увидев уже знакомого КГБешника.

Кир Игоревич Бахчисараев, так, кажется, вчера представился комитетчик. Годами чуть старше Дениса, но уже на высокой должности старшего майора госбезопасности. А познакомиться с группой Бахчисараева довелось в военной части сразу после самоубийства прапорщика Акуленко. Комитетчик с порога дал понять кто здесь главный, после чего последовали допросы-расспросы о происшествии и муштра за самовольные действия. Впрочем, Громову и его группе приказа отказаться от дела не поступало, но намек был ясен и без приказа.

И вот Бахчисараев уже в главном управлении МВД по Ленинграду и области. И если судить по самодовольной ухмылке, то чувствовал он себя здесь весьма комфортно. А вот Громов, напротив, явно выглядел недовольным и раздраженным.

— Опергруппа, прошу ко мне в кабинет, — произнес майор Громов.

Денис, Юля и близнецы с оперативным рвением выполнили приказания начальства. Всем хотелось поддержать шефа, и все с подозрением и недовольством поглядывали на комитетчика. Впрочем, это Бахчисараева не волновало, натянув традиционную каменную маску, так свойственную людям его круга, он начал:

— Товарищи милиционеры, коллеги… — КГБешник даже слегка улыбнулся.

«Явно хочет подсластить пилюлю, гад, — со злобой подумал Денис. — Ну, давай уже, как любит говорить батя, не тяни кота за яйца, давай ближе к делу. Выкладывай уже плохие новости. Высокие чины из комитета решили нас отстранить и так далее и тому подобное…»

— …вчера мы начали наше знакомство не с той ноты.

«Это безусловно».

— Мое начальство, как бы это сказать помягче… было слегка ошарашенно вашим рвением и оперативностью.

«Еще бы, — ухмыльнулся Денис. — Утерли вам нос, пока вы там решали что делать, и репы чесали, мы уже практически взяли продавца оружия. Ебстественно, что твое начальство сбесилось».

— Как вариант, предлагалось решение отстранить вашу группу от расследования и передать дело под полный контроль КГБ.

«Кто бы сомневался».

— Но нашлись и мудрые головы…

«Ой, да откуда у вас такие», — закатил глаза Денис, готовясь к самому худшему.

— …поэтому было принято решение работать над делом сообща.

«Ну, ничего другого и не ждал, — опережая события, выдал заготовленную фразу мозг, а уже затем сознание уловило смысл слов КГБешника. — Что?»

— Что? — от неожиданности последняя мысль Дениса обрела звуковую форму. Он, было, стиснул зубы, но поздно — что вылетело, не поймаешь. Кир Бахчисараев взглянул на Дениса с легким недоумением и произнес:

— Сообща — это значит, что ваше ведомство и наше будут работать вместе, товарищ капитан.

— А-а, — многозначительно протянул Денис, стараясь не встречаться взглядом с нахмурившимся отцом, но вот избежать усмешки закатившей глаза ёжика все же не удалось. — Ну, я так и понял.

— Хорошо, — заложив руки за спину, продолжил старший майор госбезопасности. — Тогда, думаю, что вам всем следует понять кое-что еще. Наше дело — дело всесоюзной важности! Это не просто наглый грабеж и похищение картины известного художника. Нет, это нечто большее! Это дерзкий политический удар по престижу Российской республики!

«Че-го? — захотелось воскликнуть Денису, но он вовремя стиснул зубы. — Как же любят эти высокие комитетские чины все усложнять. Какой к едреней Фене удар по Российской республике?»

Денис закатил глаза и скорчил скучающую мину. Его действия привлекли внимание близнецов, и те поочередно хихикнули. Это не осталось незамеченным Бахчисараевым. Комитетчик сдвинул брови и сурово произнес: