Мир, где нас не ждали

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, а Денис и Анастасия все продолжали гулять. Мило болтая о всякой всячине, они покинули парк аттракционов и прогулочным шагом двигались вглубь Крестовского острова. В нашем мире перед ними бы открылся парк Победы, но в этом Второй Мировой, как и Великой Отечественной никогда не было, и вместо парка Победы перед ними предстал парк к семидесятилетию объединения социалистической Европы, открытый в середине девяностых. Да, старушка Европа не сразу объединилась под призывом Троцкого о равенстве и братстве, нет, правящий элитный класс встретил нового «миссию» как захватчика, а то, что его поддерживал рабочий европейский класс не играло никакой роли, поскольку правителям и богачам никогда нет дела до нужд и чаяний простого народа. Гражданская война продолжалась долгих семь лет, пока, наконец, последние европейские буржуи не были расстреляны у стеночки, или же, кто поумней, не покинули материк и не сбежали в Америку. Америка, к слову, представляла в этом мире совершенную противоположность мира нашего, здесь именно она пряталась за кулисами железного занавеса, никакой демократией в ней и не пахло, соединенных штатов тоже не было, а были лишь раздробленные княжества, где правили свои лорды, герцоги, короли. Новая Франция, новая Австро — Венгрия, новая Испания и даже новая Россия, ну и прочие, прочие, прочие, как вещалось со страниц советских газет, книг и экранов телевизоров. Поговаривали, что одни княжества вводили рабства, другие закрепощали крестьян, опасаясь повторения опыта социалистических стран, а все бунты и попытки народа восстать жестоко подавлялись. Одной из таких кровавых страниц американской истории стало восстание Че Гевары и Фиделя Кастро. В этом мире им не удалось добиться справедливости и устроить революцию, в этом мире они потерпели поражение и были наглядно и варварски казнены вместе с тысячами своих последователей. Не удивительно, что из — за железного занавеса часто бежали в сытый и счастливый Советский Союз.

Но сегодняшним вечером почитателей объединения Европы в один большой социалистический союз практически не наблюдалось. Вместо них группами вглубь парка стекались молодые люди в рваных джинсах, куртках косухах, с раскрашенными лицами, ирокезами и кучей металлических заклепок и булавок на одежде. Из глубины парка доносилась нестандартная музыка в стиле «а — ля сельский туалет сектора газа»: завывала бас — гитара, барабанили ударные, визжали синтезаторы.

— Похоже на импровизированный концерт, — произнес Денис.

— Пойдем, посмотрим? — предложила Анастасия.

И они двинулись вглубь парка и вскоре влились в толпу неформалов. Некоторые из разукрашенных молодых людей с подозрением на них покосились, но никакой агрессии не проявили, лишь настороженность. Денис повертел головой, среди пестрой толпы советских панков попадались и вполне приличные школьники и студенты, любопытство которых брало верх над строгостью воспитания, им тоже хотелось повеселиться и послушать не стандартную музыку, да и панки оказались вполне лояльны к чужакам. Хотя некоторые уже давно были, как это принято говорить, навеселе. Денис видел, как среди молодых людей по кругу гуляет бутылка водки, другие пили пиво, разливая его из трехлитровых банок по бумажным стаканчикам — поскольку пластиковые в этом мире были запрещены.

А со сцены лилась музыка: бац — бац — бац, дац — дац — дац — завывала бас — гитара, и ей вторили ударные. Солист в кожаных штанах, рваной майке, с подкрашенными глазами и длиннющим ирокезом на голове, не щадя легких, визжал в микрофон. Слова можно было разобрать с трудом, что — то про то, что мы не такие как все, про то, что общество нас не понимает и перемен требуют наши сердца, и мы не хотим быть горошинами в вашей каше. В общем, все стандартно, то о чем в нашем мире пели сотни молодых рокеров, эксплуатируя уже давно заезженную тему жажды несформировавшейся подростковой личностью бунта. И сопровождались все эти призывы большим количеством бранных слов.

— Я будто бы попал на концерт Юрия Хоя, — усмехнулся Денис. — Не хватает только песни про Яву или про сельский туалет.

Анастасия с непониманием посмотрела на Дениса.

— Был такой панк — рокер в моем мире, — произнес Денис. — В школе я просто балдел от его песен. Они казались чем — то запретным, диким и необузданным.

— Он что, действительно пел про сельский клозет? — удивилась царевна.

— Боюсь, ваше величество, если бы ваши нежные ушки услышали его песни, сельский туалет показался бы вам еще вполне ничего. Ау!

Анастасия легонько ткнула Дениса кулачком в бок.

— Я же просила не называть меня так! Я уже давно никакое не высочество и, тем более, не величество.

— Прости, — виновато улыбнулся Денис. — Это всего лишь была глупая шу… — он запнулся на полуслове.

— Знаю, — кивнула Анастасия. — Тогда считай, что я тоже пошутила. Денис, знаешь… Денис, ты что замер, как будто призрака увидел?