Мир глазами Гарпа

— Но я тебе не какой-то вульгарный книготорговец! — возмущался Джон Вулф. — Да и ты не какой-то вульгарный писателишка. Извини, что приходится напоминать тебе об этом! — Джон Вулф был уязвлен до глубины души и сердился на Гарпа, что тот смеет говорить о бизнесе, в котором он, Джон Вулф, разбирается в тысячу раз лучше, чем Гарп. Но он понимал, что в последнее время Гарпу пришлось несладко, понимал, что Гарп — хороший писатель, который вполне может написать и другие, куда лучшие (по мнению Вулфа) книги, и, наконец, хотел продолжать издавать его книги.

— Я же сказал, что дерьмовый бизнес — все-таки бизнес. Если, по-твоему, эта книга вульгарна, ты тем более легко ее продашь!

— Но дело ведь не только в этом, — грустно заметил Вулф. — Никто не знает, почему книги распродаются быстрее или медленнее.

— Об этом я уже слышал, — сказал Гарп.

— Ты не имеешь права так разговаривать со мной, — рассердился Джон Вулф. — Я же твой друг! — И Гарп знал, что это чистая правда. Так что он просто повесил трубку и, не отвечая более ни на письма, ни на телеграммы, закончил «Мир глазами Бензенхавера» за две недели до того, как Хелен родила — и помогала ей только Дженни — их третьего ребенка: девочку, избавившую Гарпа и Хелен от споров по поводу мужского имени, которое никоим образом не должно было напоминать имя Уолт. Девочку назвали Дженни Гарп, тем самым именем, какое носила бы и Дженни Филдз, если бы некогда потрудилась выйти замуж.

Дженни была страшно рада появлению внучки, названной в ее честь.

— Но ведь нас будут путать, — предупреждала она. — Два совершенно одинаковых имени в одном доме…

— Я, например, всегда звал тебя «мам», — напомнил ей Гарп. Но не стал напоминать ей, что некий модный модельер уже назвал именем Дженни одно из своих произведений. Целый год это платье пользовалось в Нью-Йорке большой популярностью: простое белое платье, напоминающее халат медсестры, с большим ярко-красным сердцем над левой грудью. ПОДЛИННАЯ ДЖЕННИ ФИЛДЗ — так было написано на ярко-красном сердце.

Когда родилась Дженни Гарп, Хелен ничего не сказала. Хелен испытывала благодарность: впервые со дня той страшной аварии она чувствовала себя свободной от безумного горя, которое сокрушило ее после гибели Уолта.

Роман «Мир глазами Бензенхавера», послуживший Гарпу спасительной отдушиной в период того же безумного отчаяния, уже был переправлен в Нью-Йорк, где Джон Вулф без конца читал его и перечитывал. Он устроил публикацию первой главы в таком «крутом» порножурнале, что был уверен: теперь даже Гарп поймет, что его книга «обречена». Журнальчик назывался «Фотовыстрелы в промежность» и пестрел изображениями тех самых «мокрых бобров со вспоротым брюхом»; между ними и поместился страстный рассказ Гарпа о зверском изнасиловании и зверском, но безусловном отмщении. Сперва, правда, Гарп обвинил Джона Вулфа, что тот нарочно сунул первую главу в этот «паршивый» журнал, даже не попытавшись отдать ее в журналы получше. Но Вулф заверил Гарпа, что перепробовал все журналы, что этот был в его списке последним и что все редакторы интерпретировали написанную Гарпом историю как исключительно, патологически страшную и трагическую историю насилия и убийства, не имеющую никакой искупительной ценности.

— Но ведь моя история совсем о другом! — сказал Вулфу Гарп. — Вот увидишь.

Хотя мысленно он часто возвращался к первой главе своего романа, опубликованной в порножурнале. Интересно, думал он, а те, кто покупает подобные журналы, вообще читают напечатанные там слова?

«Возможно, они все же кое-что и читают — после того как закончат мастурбировать, глядя на замечательные картинки», — писал по этому поводу Гарп Джону Вулфу. Интересно, думал он, а это подходящее настроение для чтения? Во всяком случае, после мастурбации такой читатель достаточно расслаблен и, по крайней мере, находится в одиночестве («А что, вполне подходящее состояние для чтения», — писал далее Гарп). Но вдруг даже в таком состоянии читатель журнала испытает и чувство вины, и чувство оскорбленного достоинства, и сокрушительную для него ответственность за происходящее вокруг? (А это уже не столь подходящее состояние для чтения, думал Гарп.) Во всяком случае, он хорошо знал, что это не очень подходящее состояние для того, чтобы писать.