Мир глазами Гарпа

Гарп поблагодарил хозяйку пансиона за то, что она позволила им посмотреть новости. Через два часа они были уже во Франкфурте, где пересели на самолет до Нью-Йорка. Подводной Жабы в самолете не было — даже Хелен, которая так боялась летать, не чувствовала ее присутствия. На некоторое время Жаба явно убралась от них подальше.

Единственное, что крутилось у Гарпа в голове, когда они летели над Атлантикой, это последние слова матери: «Большинство присутствующих знает, кто я такая». И в самолете Гарп словно пробовал на вкус, как бы эта строчка звучала в романе.

— «Большинство присутствующих знает, кто я такая», — прошептал он. Дункан спал, но Хелен услышала его, потянулась через проход и взяла Гарпа за руку.

И на высоте в несколько тысяч футов над уровнем моря Т.С. Гарп заплакал, сидя в самолете, который нес его домой, в ту исполненную ярости и насилия страну, где ему предстояло стать знаменитым.

17. Похороны Главной Феминистки и другие похороны

«После смерти Уолта, — писал Т.С. Гарп, — вся оставшаяся жизнь казалась мне лишь эпилогом». Когда умерла Дженни Филдз, Гарп, должно быть, почувствовал растерянность, ибо жизнь явно шла по какому-то плану. Но какому?

Сидя в офисе Джона Вулфа в Нью-Йорке, Гарп пытался вникнуть в смысл великого множества планов, которые строились вокруг похорон его матери.

— Я же не давал разрешения на похороны, — сказал Гарп. — Да и о каких похоронах вообще идет речь? Где ее тело, Роберта?

Роберта Малдун терпеливо объяснила, что тело отправлено туда, куда хотела Дженни. Но тело — это не главное, сказала Роберта. Просто будет устроено мемориальное действо, которое незачем считать «похоронами».

В газетах, однако, писали, что это будут первые феминистские похороны в Нью-Йорке.

А из полиции сообщили, что ожидаются беспорядки.

— Значит, все-таки «первые феминистские похороны»? — спросил Гарп.

— Она так много значила для нас, женщин! — сказала Роберта. — Не сердись. Ты ведь ей все-таки не хозяин, знаешь ли!

У Джона Вулфа от удивления округлились глаза.

Дункан Гарп не отрываясь смотрел в окно офиса Джона Вулфа на сороковом этаже здания, высившегося над Манхэттеном. Возможно, Дункану казалось, что он снова летит на самолете.

В соседней комнате Хелен звонила по телефону в добрый старый Стиринг, пытаясь связаться с отцом; она хотела, чтобы Эрни встретил их в Бостоне.

— Ну ладно, — медленно проговорил Гарп; на коленях у него сидела маленькая Дженни Гарп. — Ладно, Роберта. Я приду. Хотя ты прекрасно знаешь, что я этого не одобряю!

— Ты туда пойдешь? — изумился Джон Вулф.

— Нет! — вырвалось у Роберты, но она тут же поправилась: — Я хотела сказать, что это вовсе не обязательно.

— Знаю, — сказал Гарп. — Но ты права. Ей бы, возможно, это вполне понравилось, так что я пойду. А что, собственно, там будет?

— Там будет много всяких выступлений… — сказала Роберта. — Но ты же не хочешь идти, Гарп!

— Еще они собираются читать отрывки из ее книги, — сказал Джон Вулф. — Мы пожертвовали несколько экземпляров.

— Ты же не хочешь туда идти, Гарп! — нервно повторила Роберта. — Пожалуйста, не ходи.

— Я хочу пойти, — сказал Гарп. — И обещаю не шипеть и не улюлюкать — что бы там эти задницы о моей матери ни говорили. Я и сам могу прочитать кое-что из написанного ею, если, конечно, кому-то интересно. Вот вы, например, знаете, что она писала по поводу того, что ее называют феминисткой? — Роберта и Джон Вулф потрясенно переглянулись; лица у обоих посерели. — Примерно так «Я ненавижу, когда меня так называют, ведь это ярлык, который на меня навесили другие и который совершенно не соответствует ни моему отношению к мужчинам, ни тому, как и о чем я пишу!»

— Я не хочу спорить с тобой, Гарп, — сказала Роберта. — По крайней мере, сейчас. Ты прекрасно знаешь, что Дженни говорила и совсем иное. Она действительно была феминисткой, нравился ей этот ярлык или нет. Просто именно она оказалась способна указать женщинам на многие творимые против них беззакония и всегда боролась за то, чтобы женщины имели право жить так, как им хочется, имели право делать свой собственный выбор.

— Вот как? — сказал Гарп. — А может, она, по-твоему, еще и верила, что все происходящее с женщинами происходит с ними, потому что они женщины?

— Только полный идиот может верить в это, Гарп, — сказала Роберта с упреком. — Ты что же, всех нас сплошными джеймсианками считаешь?

— Пожалуйста, прекратите наконец этот дурацкий спор! — вмешался Джон Вулф.

Дженни Гарп тихонько пискнула и шлепнула Гарпа по коленке; он удивленно посмотрел на девочку — словно совсем позабыл, что на коленях у него сидит живое существо.

— Ну, в чем дело? — спросил он малышку. Но Дженни опять притихла, рассматривая что-то в широком просторе, открывавшемся из окон офиса Джона Вулфа, и видимое только ей одной.

— В котором часу состоится ваше действо? — спросил Гарп у Роберты.

— В пять.