Мир и нир

Далее просто сочувствую зевакам, не имевшим по случаю Средневековья мобильных телефонов с камерами. Непременно запечатлели бы, как именитый глей, не чураясь самолично поусердствовать, подбежал к телеге. Разломал её голыми руками и ударами ног. Потом с дрыном длиной в два своих роста накинулся на стражников. Один пытался рубануть по бревну мечом и остался без меча. Десятник, более благоразумный, в последний миг просто прикрылся руками. Обоих вмазало в стену.

— Кто ещё желает невежливо поговорить с глеем Гошем?

Таких не нашлось. Наша троица благополучно миновала ворота. Айюрр-средне-старший, не знаю его имени, счёл за лучшее смыться. Для анта получить удар бревном от хрыма — не лучшее для репутации. А я могу приложить. Желающие — записывайтесь.

Отыскал Фируха. Тот, разряженный как фраер, даже воротничок — кружевной белоснежный, обрадовался.

— Фух… Ты! Думал, не приедешь. А Клай?

— У меня письменное поручение от него.

— Так не принято.

— Если кто-то будет сомневаться, запихну сомнения прямо ему в глотку. И проверну.

— Ты сегодня в ударе… Слышал, у входа — буза. Без тебя не обошлось?

— Они проявили невежливость. Не думай! Все живы. Надеюсь.

— Иной раз кажется, лучше бы ты не приехал. От тебя одни…

— Неприятности?

— Неожиданности. И ещё. Айюрр требует твоей крови. За сына.

— Ну и что? Пусть вызывает на бой. Умрёт. Или подаёт в суд. Ещё лучше. Беститульный бросился на глея. Ант выхватил меч против хрыма без меча. По любому закону, виноват покойник, а не я.

— Не будь так уверен, — Фирух глянул на противоположный конец двора, где кучковались «западенцы». — Если маркглей станет королём, то изменит законы. И применит к тебе задним числом. Да и законы Караха строгие, сынок ничего не добавил: убийство анта хрымом — смерть хрыму и его семье. Хрыма антом — только штраф убийце.

— Не боится?

— Он не был ночью в лагере у Монкурха. Не знает, что ты готов вызвать самого дьявола, низвергнутого рукой Моуи, и устроить бойню среди своих.

— Не я такой, жизнь такая. Постараюсь обойтись без крайностей. Запад покупает у меня сотни бочек нира. Не стану же убивать кормильцев!

Парень удивлённо воззрился на меня. Он стоял с непокрытой головой, коротко стриженый. Отросшая рыжая щетина смешно торчала во все стороны. Фирух больше не скрывал принадлежность к антам.

— Друг, мне нужно скорее покинуть это милое место. Когда голосуем?

— Да голосовали уже дважды. Большинство — за Айюрра, около половины. Четыре из десяти за отца. Остальные за Пирраха. Причём он выдвигает не себя, а старшего сына Уодороха. Маркглейство оставит другому.

— То есть Айюрр никак не может набрать нужное превосходство. А с моими голосами…

— К нему тоже подъезжают. К тому же его люди лезут с посулами к голосовавшим за нас. Каждому обещают либ серебра за голос, но только в случае победы.

— Пожалуй, я ещё подумаю, за кого голосовать.

Фирух едва не ударил меня.

— Как ты можешь…

— Я почти всё могу. Остальное могут боги. Слушай, покупка голоса — законна?

— Нет! Конечно — нет! Но когда ставки столь высоки…

— Король Карах или его недоносок что-нибудь писали на этот счёт в своих законах?

— Карах — да. Виновная сторона лишается своих голосов.

— Всех или купленных?

Он замялся.

— Говори! Есть шикарная возможность, но я не юрист, пырх тебя задери. Можешь найти сам закон?

— Конечно, мы же во дворце.

Он то краснел от злости, то белел от гнева. Человек-лампочка. С клыками. Сейчас поуспокоился.

— До выборов нового короля власть принадлежит канцлеру?

— Номинально — да. Но я бы не слишком на него рассчитывал.

— А что мы теряем? Пока что все в тупике. Я попытаюсь узел разрубить. Если разрубят меня, поднимешь за упокой моей души чашу лучшего нира. Идёт?

Бросив пару сопровождавших, я в одиночестве начал бродить по дворцу. На нижней галерее увидел сына маркглея Айюрра. Сделал ему знак — поговорим.

Он подвалил сразу с полудюжиной телохранов. Столько не ушатаю даже бревном.

— Чего ты хочешь, убийца брата?

Парень был гораздо массивнее усопшего. Ростом высок — лишь на полголовы ниже меня. Рыжие волосы гораздо светлее, чем у большинства антов. Нос расплющен и свёрнут набок. Красавец, одним словом.

— Не с того начинаешь. Убийцей как раз был он. Вытащил меч против хрыма, меча не имеющего, то есть меня. Титул не унаследовал ещё, а полез на глея. То есть меня. Со всех сторон он неправ, а я вправе.

— Отец считает иначе.

— Пусть считает. Говорю-то я с тобой. Кстати, могу и тебя уложить как твоего брата. Это карманная баллиста.

Ствол ТТ упёрся ему в грудь. Охранники, не готовые к такому жесту, не среагировали.

— Из этой железки?

— Твой брат сомневался. Я ему показал. Могу и тебе показать. Мёртвые сомнений не знают, — надеюсь, от моей приветливой улыбки ему хоть немного поплохело.

Он нервно сглотнул. Глаза неотрывно смотрели на ТТ. Просипел без прежней уверенности:

— Повторяю. Чего ты хочешь?