Мир и война в жизни нашей семьи

И вот стали мы поговаривать о более длинных переходах. На одном таком собеседовании мы договорились совершить, как часто писали в то время, «культпоход» от Павшина до Истры.

После долгих переговоров и приготовлений группа наконец-то сформировалась в составе: Никитина Володи, Кабанова Коли и меня. Вышли мы из Павшина утром, часов в 9.00. Экипировка не ахти какая. Лыжи фабричного производства, в валенках, костюмы обычные: брюки обычные повседневной носки, пиджаки костюмные, конечно, уже сильно поношенные (новый костюм всегда теплее). Под пиджаком трикотажные свитера, не шерстяные, поношенные. На головах вязаные шапки, и в варежках. Крепления на лыжах ременные, для крепости крепления привязаны вокруг валенка через задник.

Погода довольно холодная, что-то в пределах 20–25 градусов. Холодит – бодрит. Мы идем быстро. Местами попадается лыжня, но большей частью приходится идти по целине, иногда по санному пути. Первым идем попеременно, так как первому идти тяжелее.

Когда прошли немногим более 5 километров, за Черневом начался встречный ветер. Идти стало тяжелее. Одежда у нас, как говорят, была жидковата, у нас у всех стала мерзнуть часть тела ниже пояса. Продувало через ширинку. Вот тогда мы поняли, в чем преимущество матросских брюк.

Собираясь в поход, мы даже думали где-либо на остановках провести среди населения читку и взяли с собой несколько экземпляров свежих газет. И вот когда стали замерзать, мы вспомнили о газетах и догадались утеплиться: опустили их спереди под пояс между нижним бельем и брюками.

О! Теперь совсем другое дело. И теплее, и не дует. И мы не мерзнем. Прошли километров 15. Стали уставать. Собирались заехать в какую-нибудь чайную, но в ближайшей деревне чайной не оказалось. Коля Кабанов вспомнил: в деревне Талицы у него есть дальняя родня – какая-то двоюродная тетка. Деревня эта скоро будет.

И вот мы в Талицах. Нашли родню – тетю Дуню. Дома она оказалась одна. Был первый час. Тетя Дуня уже истопила русскую печь. В доме тепло, чисто.

Тетя Дуня Николая узнала. Он представил ей нас как своих товарищей.

Тетя Дуня забеспокоилась, забегала. Предложила нам раздеваться, проходить вперед к печке погреться.

Стена печки, выходящая в большую светлую комнату, облицована белыми изразцами с синей каемочкой. Кухня от прихожей отделена перегородкой. Вход на кухню зашторен цветастой занавеской.

– Сидите, грейтесь, а я пока поставлю самовар. Потом уж покормлю вас.

Мы отогрелись, осмотрелись. Тетя Дуня, когда мы вошли, выглядела какой-то растрепанной: один рукав платья засученный, другой – опущенный, волосы на голове распущены; на одной ноге галоша, а на другой – какой-то опорок.

Пока мы отогревались, слышали, что на кухне загромыхала об ведро крышка от самовара, полилась вода. Слышали, как раскалывалась щепа для растопки самовара. Через каких-то минуты 2–3 слышим: зашумело пламя в самоварной трубе, послышался шум соска умывальника, плеск воды. И вот в переднюю входит тетя Дуня.

– Ну как, отогрелись?

– Да, почти отогрелись, тетя Дунь!

Смотрим, но это уже совсем другая тетя Дуня! К нам вышла пожилая, но моложавая и какая-то аккуратная женщина. И когда она только успела привести себя в порядок?! На обеих ногах опорки из валенок, ноги в белых шерстяных носках. Голова причесана. Поверх платья надет расшитый белый фартук. Лицо чистое и слегка разрумяненное.

Еще когда тетя Дуня копошилась на кухне, оттуда всё время раздавался ее голос. Она всё время о чем-либо спрашивала Николая: то о его матери, тете Оле, то о бабушке, потом перебрала всех сестер тети Оли. Спрашивала, как их здоровье, как живут, где работают, кто вышел замуж и т. д., и т. п. И сейчас она постоянно говорит и говорит. Николай еле успевает отвечать. А тетя Дуня хотя и не перестает говорить, но ни одной минуты на месте не стоит. И опять не прошло 3–4 минут, а стол уже накрыт белой скатертью. На столе чашки, сахар, хлеб, нож и ложки. Капуста кочанная, огурцы соленые. И в это время слышно: зашумел самовар.

– Ну, ребятки, идите мойте руки и к столу. Коль, приглашай товарищей!

Мы пошли на кухню мыть руки. Из самовара идет пар. В кухне всё прибрано. Шесток печи задернут белой занавеской. А на занавесках вышито: «Всё, что есть в печи, на стол мечи».

Мы уселись за стол.

– Ой, тетя Дунь, куда это Вы столько наставили-то?!

– Ничего, ничего, ребятки. Вы, небось, устали и намерзлись. Вон ведь сколько отмахали. Небось, руки, ноги гудят. Я бы и двух шагов на ваших лыжах не прошла, а тут сами идут да еще лыжи с палками тащат.

– Э! Тетя Дунь! Не мы лыжи-то тащим, а они нас.

– Коля! А может выпьете немножко с морозу-то да с устатку? Небось, уж выпиваете?

– Да нет, теть Дунь, мы не пьем. Если родители узнают, то что будет?

– Ну хорошо, что родителей боитесь. А самим-то хочется!

– Да нет, теть Дунь, еще успеем, когда подрастем.

– Чего ж подрастать, вы уж большие. Небось, в армию скоро. Сколько вам лет?

– Мне 17, Егору – 18, а всех старше Володя, ему уже 19 лет.