Мир империи землян 2

-Вряд ли у них есть оружие способное нанести серьёзный урон «покрову облаков».

-Ты противоречишь сама себе, сестра. То утверждаешь будто туземцы достаточно проницательны, чтобы суметь определить хтоническое заражение на первоначальном этапе. А сейчас говоришь, что у них не может быть оружия способного повредить парящему граду.

-Пусть даже «покров облаков» получит некоторые повреждения. С течением времени весь ущерб будет устранён. – это не главное, -решила Зира.

-Значит «хтонический взрыв»?

-Да, он. Начинайте готовиться, братья. Чем более концентрированное мы создадим зерно, тем лучше. Прошу вложить все силы, оставив на защиту самый минимум.

-Повинуемся, первозванная, - согласились архимагистры.

Их ментальная связь исчезла. Каждый принялся копить и собирать силы чтобы вложить их в зерно для будущего хтонического взрыва, который они хотели сбросить на раскинувшийся внизу город.

Глава 4. Способ нашего выживания

Бажовск – подземный город. Он расположен в уральских горах. Прямо в самих горах выходя на поверхность лишь своей малой частью. Это город нового типа который Российская Федерация начала массово строить когда стало понятно, что война вторжения затягивается, а противник, не сумев добиться моментальной победы на поле боя, сделал ставку на медленное изменение климата и отравление биосферы делая её всё более малопригодной для выживания человека. Миллионы беженцев из захваченных эльфами городов и переселенцев из районов, где шли боевые действия, бежали вглубь страны. Их требовалось где-то поселить, чем-то кормить и занять полезным делом. Сначала миллионы, позже уже десятки миллионов. Требовалось эвакуировать крупные заводы и важнейшие производства в глубокий тыл. Спешно строить, создавать и запускать дополнительные производственные цепочки.

Ответом на все вопросы стали новые города. Города-крепости. Города-ульи. Города-форпосты. Как их только не называли. Закопавшиеся в землю, хотя это было не обязательно, но так проще их защищать. Гигантские дома, рассчитанные сразу на проживание нескольких тысяч человек, представляли собой закрытые системы со всем необходимым – дублированным ядерным реактором, фермами гидропоники, активным оборонительным периметром, списком необходимых производств и так далее. Дома такого типа на пару тысяч, а то и на пару десятков тысяч человек острые на язык журналисты назвали коллективными капсулами выживания человечества. Название понравилось и прижилось. Фактически это были города в миниатюре в рамках одного единственного гигантского здания высотой в десятки этажей, точнее глубиной так как большая часть обычно скрывалась под землёй. В условиях вторжения и непрекращающейся войны на выживание города вынуждены были расти вглубь, а не вверх, прятаться в ладонях матери-земли, а не тянуться к небу тончайшими стебельками из стекла, пластика и армированного бетона.

Дома-крепости объединялись в города на пару сотен тысяч человек каждый. Огромному множеству людей пришлось резко сменить профессию. Сытая, безмятежная жизнь, когда можно было заниматься ничем и при этом иметь кусок хлеба с маслом и постоянно находиться в перманентном поиске развлечений ушла в прошлое. Если раньше миллионы только и занимались, что «искали себя» или пытались найти и понять «смысл жизни», то сейчас этот смысл был найден и оказался до крайности простым. Смысл жизни – в выживании. Выживании тебя лично, твоих детей, твоей семьи, твоей страны и всего человечества наконец. Простая и понятная мотивация. Не всем, конечно, она пришлась по вкусу. Но какие времена, такие и мотивации.

Задействовав беженцев, которые строили, фактически, новые дома сами для себя, получилось в кратчайшие сроки возвести новые города и, главное, поднять агрокомплексы – залог будущей продовольственной безопасности. Каждый дом-крепость имел собственную гидропатическую ферму с нормальными овощами и зеленью. Порой, на нижних этажах, в искусственно созданном тёплом и влажном климате располагались грибные фермы. В миниатюрных агрокомплексах на нижних этажах жители домов-крепостей держали кроликов, кур, даже коз и так далее. Но всё это закрывало их собственные потребности в питании не более чем на двадцать – тридцать процентов. Чего уж говорить о всех остальных гражданах, больше восьмидесяти процентов которых до сих пор проживало в старых городах, расположенных на поверхности?