Мир империи землян 2

Правая рука практически отнялась и только стреляла болью при любой попытке ею воспользоваться.

-Это хорошо, что болит, -говорили врачи. -Болит, значит живая, значит сохранилась хотя бы часть нервных окончаний и руку можно будет восстановить.

А где восстанавливаться как не в центре новейших медицинских технологий как раз и специализирующемся на восстановлении бойцов после сложных ранений? Так Кузнецов оказался в Бажовске воссоединившись с семьёй. Кантоваться в пещерах не пришлось. Как раненому военнослужащему ему сразу выделили жилую ячейку и не простую, а почти элитную, на две комнаты, не считая подсобных помещений. Двух и более комнатные ячейки выделялись семьям с детьми, но тут или произошла ошибка в документах, а может быть управляющая распределением материальных благ и ресурсов МИР-система посчитала что он должен будет скоро жениться, а то и завести детишек и сразу выделила ему большую квартиру, чтобы не менять потом уже по факту. Вообще МИР – то есть межведомственная интеграционная распределённая система здорово уменьшила количество всевозможных чиновников и бюрократов оптимизировав и упростив их работу настолько, что большая часть чиновников оказалась просто не нужной в новых реалиях. Не иди полным ходом война вторжения и чиновничье сословие ещё бы поборолось за своё существование с очень неплохими шансами запинать новое и оставить всё по-старому с собой любимыми во главе. Однако война вторжения быстро смела подобную накипь вынуждая делать выбор в пользу эффективности, а не кумовства и личного благополучия.

В общем Максим поселился в двухкомнатной жилой ячейке и первые дни немного терялся в просторных и пустых, не считая необходимого минимума мебели и вещей, комнатах и том огромном количестве свободного времени, которое на него свалилось после переезда в Бажовск.

Из боевых будней в глубокий тыл.

Всех забот и обязанностей, что раз в день посещать центр медицинских технологий где его осматривал лечащий врач и иногда просил поучаствовать в тестировании различных разрабатываемых экспериментальной лабораторией штуковин вроде управляемой силой мысли железной рукой через подключенные к вискам электроды или попыткой сгибать и разгибать металлические пальцы, или (и это было самое сложное) учиться поднимать искусственной рукой стакан с водой пытаясь не разлить воду и не разбить сам стакан.

Занимали эти опыты едва ли пару часов в день и ещё около часа Максим тратил на прописанную ему лечебную физкультуру разминая уже свою собственную, родную, только раненную руку.

-Работаю доктором Осьминогом, -шутил он, пересказывая сестре и родителям чем ему приходится заниматься в центре новейших медицинских технологий. -Навешают на меня пару железных рук, и я давай пытаться всеми ими управлять одновременно. Оказывается, даже три рабочих конечности – уже слишком много и сложно привыкнуть тому, у кого с рождения была всего одна пара рук. Жаль, что у людей, в процессе эволюции, отвались хвосты. Если бы остались, то, наверное, было бы проще научиться.

Больше ничем Кузнецов не был занят. А Бажовск, при всех его достоинствах, всё же совсем не туристический город. Здесь, особенно, нечего смотреть. Да и отнюдь не везде можно ходить. Через пару недель такой жизни Максим даже заскучал. Не помогали ни фильмы, ни книги, ни клуб, в который он вступил, где другие раненные солдаты собирались вместе, играя в незамысловатые игры, но больше просто разговаривая и общаясь.

-Что-то вы последние дни как в воду опущенный, -заметил лечащий врач на очередном приём. -Рана беспокоит?

-Нет, нет, -заверил Максим. -Так только, покалывает иногда.

-Если покалывает, это хорошо.

Боец сидел на кушетке, раздетый по пояс. Освобождённая от повязки, пострадавшая рука бессильно лежала на столике, словно варёная колбаса. Столик был металлический и с колёсиками, чтобы его было удобно перекатить в любое нужное место. Закончив процедуры, врач ловко вытаскивал иглы-электроды из руки Максима и складывал их в чашку. От страшной раны нанесённой тварью остался не слишком заметный рубец. С виду рука казалась в полном порядке. Вот только тварь не только чуть было не отрубила Максиму руку, но и успела плюнуть туда какой-то гадостью, от которой нервные окончания плавились и сворачивались будто синтетическая нитка, подвешенная над пламенем свечи. В самом начале врачи спорили: не лучше ли будет полностью отнять руку, но всё же сделали выбор в пользу попытки восстановить, точнее вживить искусственные нервы в живую плоть. Долгое время не было никаких результатов и, казалось, будто попытка окончилась неудачей. Тем большее воодушевление почувствовал Максим, когда впервые смог пошевелить сначала одним пальцем, потом другим, а затем и согнуть руку в локте. Но до тех пор, пока он сможет действовать ею как раньше, не раздумывая и не сосредотачиваясь перед каждым действием, лежал ещё долгий путь постепенной реабилитации.

Вытащив последний из электродов, врач протёр кожу спиртовым раствором и снял одноразовые перчатки.