Мир иной. Что психоделика может рассказать о сознании, смерти, страстях, депрессии и трансцендентности

Взяв годичный отпуск за свой счет (из компании Oracle он уйдет лишь в 1995 году), Джесси создал некоммерческую организацию под названием «Совет по духовным практикам», поставившую целью «сделать акт непосредственного приобщения к сакральному доступным для большего числа людей». Хотя сайт организации сильно преуменьшает ее интерес к продвижению энтеогенов (Боб Джесси предпочитает им термин «психоделики»), он, однако, описывает ее миссию словами, не оставляющими в том никакого сомнения: «Отыскивание и разработка безопасных и вместе с тем эффективных методов, подводящих к первичному религиозному откровению». На сайте организации (csp.org) в разделе «Библиография» выложена прекрасная подборка книг по исследованию психоделиков, которая регулярно обновляется, за чем следит Униветситет Джонса Хопкинса. Совет по духовным практикам всячески поддерживал церковь UDV в ее судебной тяжбе против правительства, которая завершилась в 2006 году приведенным выше решением Верховного суда.

Созданный Джесси Совет по духовным практикам возник на основе систематического изучения им психоделической литературы и общения с членами психоделической коммуны в районе залива, возникшей там вскоре после его переезда в Сан-Франциско. В присущей ему крайне осмотрительной, немного навязчивой и изысканно вежливой манере он постоянно поддерживал связь с многочисленными «психоделическими старейшинами» региона – богатейшим пантеоном персонажей, активно участвовавших в исследовании терапевтических свойств наркотических препаратов до того, как большинство этих препаратов было запрещено в 1970 году, после принятия Закона о контролируемых веществах и классификации ЛСД и псилоцибина (по шкале № 1) как веществ потенциально опасных, ведущих к злоупотреблению и не пригодных к использованию в медицинских целях. Среди них в первую очередь следует назвать психолога Джеймса Фадимана, выпускника Стэнфордского университета, который был пионером в области психоделических исследований и проблем наркозависимости в Международном фонде перспективных исследований в Менло-Парке, где он работал по 1966 год, когда Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов закрыло эту исследовательскую группу. (В начале 1960-х Стэнфорд по уровню и объему психоделических исследований ничем не уступал Гарварду, просто там не было человека с той же напористостью, что у Тимоти Лири, который бы поведал об этом миру.) Следом за ним идет Майрон Столярофф, коллега Фадимана по институту, выдающийся инженер-электрик из Кремниевой долины, ранее работавший руководителем отдела планирования в фирме Ampex, одной из первых компаний высоких технологий, производившей оборудование для магнитных записей, пока увлечение ЛСД и откровения, пережитые им под воздействием этого психоделика, не заставили его (как и Боба Джесси) уйти из профессии, предпочтя карьеру исследователя и психотерапевта. Джесси был также знаком и с более узким кругом друзей Александра и Анны Шульгиных, легендарных фигур Сан-Франциско, устраивавших еженедельные обеды для группы психотерапевтов, ученых и прочих экспертов, интересовавшихся психоделиками. (Александр Шульгин, умерший в 2014 году, был блестящим химиком, которому Управление по борьбе с наркотиками выдало лицензию, дававшую право синтезировать новые психоделические составы, чем он успешно и занимался на протяжении многих лет. Он же первым синтезировал МДМА, фактически возродив его из небытия, так как впервые он был запатентован фирмой Merk еще в 1912 году и с тех пор основательно забыт. Установив, что тот обладает психоактивными свойствами, Шульгин представил этот так называемый эмпатоген психотерапевтическому сообществу в Сан-Франциско. И только много позже он стал тусовочным наркотиком, ныне известным как «экстази».) Дружил Джесси и с Хьюстоном Смитом, философом, изучавшим сравнительное религиоведение, который не отрицал духовного потенциала психоделиков и был открыт любым экспериментам в этой области еще с тех пор, когда он, работая в 1962 году инструктором/лектором в Массачусетском технологическом институте, участвовал добровольцем в знаменитом Бостонском эксперименте, проводившемся на Страстную пятницу, из которого он вышел с убеждением, что мистический опыт, вызванный наркотиком, ничем не отличается от других, ему подобных.