Мир колонизаторов и магии

Яркая вспышка небесно-лазоревого света ударила по моим глазам, но не снаружи, а изнутри. Я ослеп, и как пьяный повторял одну и ту же фразу: «Спасти падре. Лечи его, лечи». И оно послушалось. Яркая синяя струя чистой энергии потекла от моей груди к руке, которая держала затылок падре и стала всасываться в его тело, даря ему жизнь.

Я не успокоился, пока еле дышащий падре не начал дышать ровно и спокойно. Только тогда я отпустил его голову и, обессиленный, побрёл разводить костёр, который мне приказали разжечь. Но пираты уже и сами разобрались со всем остальным. Никто из них даже не подумал кормить нас, действуя по принципу — кто не работает, тот не ест. И я пошёл искать пресную воду и еду, наблюдая, откуда несут и то, и другое пираты.

Н ужин мне досталась горсть каких-то фруктов, которые ели пираты, и два найденных кокоса. Воду я принёс из ручья, до которого пришлось очень долго добираться, уворачиваясь, при этом, от огромных крабов, которых шныряло в лесу довольно много.

Вернувшись к падре, я аккуратно смыл с него кровь и перевязал раны, как мог, а потом накормил его остатками вяленого мяса грифа и фруктами, да напоил водой, после чего он снова потерял сознание. А мне пришлось весь оставшийся вечер и полночиносить нарубленные ветви пальм для сооружения временных хижин и молчать, при этом, чтобы не доставлять больше проблем.

В голове же у меня засела одна мысль, — Как убить Жана? И я перебирал в уме самые различные варианты, от отравления до «перегрызть гаду горло» во сне. Но все они были мало реалистичными, требовалось что-то поизощрёнее. Так, ломая себе голову над этими думами, я и заснул, соорудив навес возле одинокой пальмы для себя и падре, который не мог даже встать.

Утро принесло очередные проблемы и очередные думы. Пираты в это время занимались ремонтом корабля после шторма и сооружали новую грот-мачту из остатков имеющейся и запасной. Они вязали заново такелаж и сшивали на берегу куски парусины, делая из них недостающие грот-мачте паруса.

Как я бы их не ненавидел, но мне было интересно. Я собирал и носил из джунглей, по приказу боцмана, различные фрукты и воду. Фрукты я собирал в холщовый мешок, а воду носил в маленьком бочонке. За это мне разрешали смотреть, как ремонтируют снасти и даже дали кусок жареного мяса, приготовленного из пойманного в лесу дикого кабанчика.

Испанцы уже почти двести лет как заселили здешние земли и на всех крупных островах они пытались основывать свои форпосты, которые потом бросали, по разным причинам. Где-то на островах были слишком воинственные индейцы, и их было много, отчего испанцам постоянно приходилось с ними воевать, отвлекая ресурсы от более выгодных предприятий.

Где-то небольшая колония быстро захирела оттого, что остров оказывался малопригодным для проживания или находился далеко от торговых маршрутов.

А где-то колонии забрасывали по причине близости активно действующих как пиратских кораблей, так и вполне обычных, но принадлежащих государствам Англии, Франции или Республики Соединённых провинций. На этих островах терялись, либо бросались домашние животные, которые потом там неплохо адаптировались. Козы и свиньи, а где-то даже и коровы, размножались абсолютно самостоятельно и потом дарили своё мясо всем желающим, которые посещали остров и смогли поймать их.

Вот мясо такого дикого кабанчика и таяло у меня сейчас во рту, а также во рту падре Антония, которого я усиленно подкармливал, принося ему фрукты и мясо. И он стал понемногу поправляться, но всё ещё был плох. На острове мы находились три дня, за это время пиратский корабль уже был почти отремонтирован. Оставалось дошить ему паруса и связать новый такелаж, а также соорудить новую рею из подручного материала.

Но, видимо, остров, с красивым женским именем Марина (не знаю, кто его так назвал и по каким причинам), оказался очень благоприятным для обитания и пираты решили здесь же провести кренгование. Делалось это следующим образом. Во время прилива, пользуясь ровным песчаным дном, корабль доплыл на максимально близкое расстояние до берега и встал на якорь. А отлив оставил его на месте, но уже на боку.

Для того, чтобы опрокинуть судно на бок, пираты, с помощью ручных талей, натягивали фалы, зацепленные за верхушки мачт, и наклоняли корабль, в нужную им сторону. Корабль задирался и обнажал свою подводную часть, кроме киля, обросшую водорослями, ракушками и различными ракообразными. Всё, что было ниже ватерлинии, прямо кишело этим разнообразным налипшим планктоном, снижая скорость корабля в разы.

Весь этот мусор зачищался с помощью железных скребков или ножей. Скребков почти не было, а вот ножей — хоть отбавляй. Надо сказать, что береговое братство было на редкость ленивым и при малейшей возможности всячески отлынивало от тяжёлой работы.