Мир, которого хотели и который ненавидели

До открытия первого заседания между сторонами были согласованы некоторые вопросы. Наша делегация заявила, что она требует точного ведения протоколов всех заседаний и оставляет за собой право публиковать их без каких-либо изъятий¹⁶². Это заявление было принято странами австро-германского блока. Поскольку каждая сторона вела протоколы на своем языке (речь шла только о русском и немецком), то была достигнута договоренность о создании редакционной комиссии, в которую вошли по три представителя от нас и немцев. Ежедневно после заседаний эта комиссия должна была сличать оба текста протоколов и утверждать их.

Первый этап мирных переговорю продолжался всего три дня — 20, 21 и 22 ноября (3, 4 и 5 декабря). 20ноября в 16 часов 10 минут по среднеевропейскому времени (14 часов 10 минут) началось первое заседание, которое открыл генерал Гофман, пожелавший участникам успешной работы. После того как австро-немецкой стороной были предъявлены полномочия на ведение переговоров, а турками и болгарами к открытию первого заседания таковые еще не были получены, Гофман попросил советскую делегацию изложить свои предложения. Это сделал глава делегации А. А. Иоффе, огласивший декларацию о принципах мира¹⁶³. В ее основе лежал советский Декрет о мире. Иоффе подчеркивал, что нашей целью является скорейшее достижение всеобщего мира без аннексий и контрибуций, с гарантией права на национальное самоопределение. Указав, что советская делегация уполномочена обсудить с представителями Четверного союза условия перемирия на всех фронтах, Иоффе далее заявил: «Мы предлагаем поэтому немедленное обращение ко всем не представленным здесь воюющим странам с предложением принять участие в ведущихся переговорах»¹⁶⁴.

В ответ на это заявление генерал Гофман поставил перед нашей делегацией вопрос: уполномочена ли она говорить от имени своих союзников? И когда Иоффе объяснил, что Советское правительство обращалось к ним «с предложением принять участие в переговорах, но до сих пор не получило точного ответа», что наша делегация тем не менее считает возможным приступить к переговорам и в то же время вновь обратиться к своим союзникам с призывом присоединиться к ним, Гофман заявил об отсутствии у него полномочий на переговоры с неприсутствующими союзниками России. Одновременно он подчеркнул, что является военным и поэтому не считает себя компетентным и вправе говорить о политических вопросах. С этими его словами тут же выразили свое согласие представители Австро-Венгрии, Болгарии и Турции. Тогда Иоффе счел нужным заметить, что «русская делегация рассматривает вопрос о перемирии значительно шире, полагая, что оно должно явиться основой всеобщего мира, во имя которого и заключается перемирие»¹⁶⁵. Однако гене|Р&л Гофман, дипломатично соглашаясь с высказываниями Иоффе, вновь заявил, что со стороны Германии и ее союзников присутствуют только военные, «которые являются компетентными исключительно в обсуждении чисто военных вопросов перемирия» ¹⁶⁶.

В разгоравшуюся дискуссию о характере начавшихся мирных переговоров вступил член советской делегации Каменев. Подчеркнув, что в ответах Германии и Австро-Венгрии, дававших согласие на открытие мирных переговоров в Брест-Литовске, «не видно действительного присоединения к тому всеобщему миру без аннексий и контрибуций, с гарантиями прав на самоопределение», которые провозглашены нашей революцией и являются нашей мирной программой, Каменев заявил, что «только о таком общем мире может идти речь»¹⁶⁷. Касаясь вопроса об объеме полномочий, он говорил, что советская делегация имеет «поручение установить отношение представленных здесь стран к основам всеобщего демократического мира»⁴. Но Гофман продолжал ссылаться на отсутствие полномочий обсуждать вопросы мира, подчеркивая, что «прежде всего должны быть приостановлены военные действия для того, чтобы политикам дано было время и возможность вести переговоры о мире» '. Генерал сказал также при этом, что срок перемирия можно ограничить, дабы не затягивать открытия переговоров о мире.

Выразив сожаление по поводу отсутствия на переговорах политических представителей стран Четверного союза и в связи с этим невозможности пока решить «вопрос об общем мире», Каменев, удерживая дипломатическую инициативу за. советской делегацией, внес предложение, чтобы Германия и ее союзники обратились к не представленным на данной конференции воюющим странам с призывом присоединиться к переговорам о перемирии, то есть сделали бы шаг, аналогичный тому, который предприняло еще ранее Советское правительство. Гофман в ответ лишь подтвердил прежнюю позицию.