Мир, которого хотели и который ненавидели

Видя бесполезность вести дальнейшие дискуссии по данному вопросу, советская делегация поставила вопрос об объявлении краткого перерыва. В тот день, 20 ноября, заседание возобновилось в 17 часов 50 минут (15 часов 50 минут) по среднеевропейскому времени. Оно было непродолжительным. Иоффе, вновь говоря о важности того, чтобы Германия и ее союзники обратились к не представленным на конференции воюющим странам с призывом присоединиться к переговорам об установлении перемирия на всех фронтах, предложил уполномоченным стран Четверного союза довести это заявление советской делегации до своих правительств и до получения ответа от них перейти к обсуждению условий перемирия. После того как Гофман сказал, что пожелание советской делегации будет доведено до сведения германского верховного командования, которое в свою очередь доложит его правительству Германии, и ответ, по мнению генерала, несомненно, будет дан, но для этого, естественно, нужно время, Иоффе заявил, что советская делегация доложит об этом в Петроград, а сейчас считает необходимым отложить обсуждение условий перемирия до заседания другого дня. Иоффе добавил при этом, что советской делегации необходимо время, для того чтобы выработать свой проект условий перемирия, а сегодня она обсуждать этот вопрос не в состоянии, поскольку не налажена ее телеграфная связь с Петроградом.

По-видимому, ход заседания после перерыва был несколько неожиданным для Гофмана, не ожидавшего такой «неуступчивости» от советской делегации. Во всяком случае, теперь уже генералу пришлось ставить вопрос перед советскими представителями, не считают ли они все же возможным тотчас же перейти к обсуждению условий перемирия *. Ответ был отрицательным. И тогда представитель Болгарии предложил в интересах дела изложить основные пункты перемирия, как его себе представляют Германия и ее союзники, на что советская делегация выразила согласие. Гофман очень коротко и практически формально, не желая, вероятно, до поры до времени раскрывать истинные цели германского империализма, сообщил те пункты, которые, по мнению стран Четверного союза, должны были быть обсуждены при заключении перемирия¹⁶⁸. На этом первый день работы представителей стран австро-германского блока и Советской России закончился.

21 ноября в 11 часов 40 минут (9 часов 40 минут) генерал Гофман открыл заседание второго дня работы конференции предложением выслушать советские условия перемирия¹⁶⁹. С нашей стороны они были изложены контр-адмиралом В. М. Альтфатером *. Основные положения советского проекта условий перемирия сводились к следующему.

Перемирие заключается сроком на 6 месяцев. Если в это время мирные переговоры будут прерваны, то военные действия возобновляются не ранее чем через 72 часа.

Перемирие, то есть прекращение военных действий, распространяется на все фронты, на все рода войск — наземные, морские и воздушные.

На все время перемирия запрещаются переброски войск с одного фронта на другой, в тыл и обратно. В тыл могут перевозиться только уволенные, больные, раненые и отправляющиеся в отпуска военнослужащие. Из тыла — закончившие лечение и возвращающиеся из отпусков военнослужащие.

Германские войска очищают территории Даго, Эзель, Моон и другие из системы Моонзундских островов, которые никем из воюющих не занимаются, а также город Ригу. Морские силы обеих сторон покидают воды Рижского залива и района Моонзундских островов.

Когда контр-адмирал Альтфатер зачитывал условия перемирия, предлагаемые советской делегацией, представители стран Четверного союза заметно нервничали. Многим из них не нужно было дожидаться перевода, ибо они в достаточной степени знали русский язык, чтобы понять существо советских предложений. И когда их чтение закончилось, на мгновение наступила тишина, а затем генерал Гофман с неприкрытым удивлением высказал свое отношение к советским предложениям. Член советской делегации С. Д. Мстиславский, обращаясь к протокольным записям, писал в своей книге об этом моменте переговоров: «Генерал Гофман выражает прежде всего, с точки зрения верховного командования, свое удивление, что со стороны русской делегации предлагаются условия, как будто Германия и ее союзники были бы побеждены» *.

Но Германии был очень нужен мир. Он был нужен ей в не меньшей степени, чем нам. На востоке маячила совсем непризрачная надежда разрешить или, по крайней мере, смягчить продовольственный кризис, который уже фактически разразился в Австро-Венгрии и Турции, и тем самым удержать их от выхода из союза центральных держав, от соблазна пойти на сепаратный мир. На востоке, наконец, отчетливо вырисовывалась не столь далекая перспектива ликвидации фронта и возможность в связи с этим переброски дополнительных военных сил в западном направлении, против армий стран Антанты. Германия и ее союзники отдавали себе отчет в том, что мощь Антанты будет возрастать, так как поток военных сил США в Европу постепенно стал увеличиваться. И Германия спешила воспользоваться благоприятно складывающейся для нее обстановкой на востоке.