Мир, которого хотели и который ненавидели

Тогда Кюльман сделал попытку подойти к вопросу о восстановлении торговых связей с другой стороны. Он предложил в этих целях на обсуждение два возможных варианта: или пойти на беспошлинную свободу торговли между нами в течение года, или ввести режим «взаимного благоприятствования»'. Думается, что разоренную Россию оба эти варианта могли бы устроить, но на них нельзя было пойти, не зная и не решая политических вопросов во взаимоотношениях между Германией и Россией. А от их постановки Кюльман пока уходил. И поэтому, отвечая ему, Покровский, например, сказал, что свобода торговли является помехой для развития нашего нового государства, а принцип «взаимного благоприятствования» может иметь место на нашем рынке, если бы на нем действовала не одна страна, а поскольку речь в данном случае идет только о Германии, то и говорить о применении этого принципа не имеет смысла³⁷¹.

Поставил Кюльман и вопрос о законах военного времени, которые вызвали конфискацию имущества враждующих сторон и ликвидацию ряда привилегий, в результате чего были понесены убытки, подлежащие взаимному возмещению. Давая ответ, Покровский говорил: «Окончательное решение этого вопроса может последовать лишь тогда, когда нам будут известны все мероприятия, направленные Германией против России, и когда мы сможем сравнить их с мероприятиями России против Германии. Пока можно только сказать, что подписанием мирного договора аннулируются немедленно все законы военного времени, но подробности подлежат еще обсуждению»³⁷². Выражая согласие с такой постановкой вопроса, Кюльман обещал дать нашей делегации соответствующий обзор действий Германии, нанесших ущерб России, и просил то же самое сделать нас относительно немецкой стороны. Он указал также на важность скорейшего создания комиссии по этому вопросу. Член нашей делегации Каменев здесь заметил (имея в виду прежде всего ущерб, нанесенный войной гражданскому населению), что действие военных законов носит двоякий характер — прямое или косвенное. Например, говорил Каменев, неблагоприятные последствия от общего нарушения всех сторон жизни страны, наносящие ущерб всему населению. Каменев же сказал и о том, что мы согласны с предложением Кюльмана создать комиссию по всем этим проблемам.

Такое «плавное» течение хода работы политической комиссии настраивало германскую делегацию на постановку все новых и новых интересовавших ее вопросов. Так, Кюльман захотел узнать отношение русской делегации к проблеме концессий. Во время обмена мнениями выяснилось, что немцев интересовала прежде всего судьба их собственных концессий в России, которые с началом войны были отменены и переданы другим, например американцам '. Каменев, отвечая, в частности, говорил, что в нынешних условиях, когда Россия преобразовывается на новых принципах построения общественной жизни, сказать что-либо по этому вопросу затруднительно.

Кюльман запрашивал наше мнение о праве собственности на суда, получив ответ Иоффе, что мы в принципе согласны обоюдно возвращать таковые, если в момент объявления войны они находились в портах враждебной стороны³⁷³. Наша позиция здесь соответствовала общепринятым нормам международного права. Глава германской делегации говорил о взаимном отказе от военной контрибуции и, наоборот, о возмещении убытков, нанесенных войной, другим лицам, и снова не встречал возражений со стороны русских представителей³⁷⁴. Кюльман проявлял повышенную озабоченность относительно освобождения и возвращения на родину после заключения мира всех интернированных и тут же получал согласие на это со стороны Иоффе³⁷⁵.

Наконец Кюльман стал говорить о том, что сегодня делегации разобрали много вопросов и поэтому, может быть, следует устроить перерыв с целью отредактировать формулировки тех положений, относительно которых сторонам в принципе удалось достичь согласия³⁷⁶. И он тут же поставил вопрос: продолжить ли работу сегодня после перерыва или завтра? Чувствовалось, что видимое внешнее «спокойствие» заседания подходит к концу. Во всяком случае, Иоффе, говоря о возможности перерыва, перевел разговор в сторону политических проблем, о которых на этом заседании еще не было сказано ни слова. Он заявил, что если заниматься редактированием отдельных пунктов, то предпослать им всем необходимо прежде всего общую согласованную формулировку относительно территориальных вопросов мирного договора, которые самой логикой вещей должны быть вынесены на первое место'.