Мир, которого не стало

И действительно, она рассказала очень многое. Из разговора я узнал, что наследство ее мужа составило 20 миллионов марок, но все деньги он оставил сыновьям, ей же, настаивавшей на своем еврействе, он завещал миллион марок, и то с правом использования только процентов от этой суммы, а не самого основного фонда. «И я, – сказала она мне, – стараюсь из года в год тратить все эти деньги на дело еврейства. Ни гроша из своих денег не хочу оставлять моим "выкрестам"». Я почувствовал, что столь откровенные слова не оставляют мне места для ответа и что если я стал бы что-нибудь отвечать, мои слова могли бы ее только ранить. И в самом деле, о себе она больше не говорила, зато немедленно начала расспрашивать меня об эмиграции йеменских евреев в Эрец-Исраэль и о Дейвисе Тритче{684}, по совету которого она пожертвовала деньги на сооружение домов для йеменских эмигрантов в Бен-Шемене. Когда я поднялся, чтобы уйти – и она не возражала (до этого она удерживала меня), госпожа фон Беккер сказала мне: «Доктор Тойблер расхваливает вас на все лады, да и сама я получила от нашей беседы большое удовольствие и не премину выполнить просьбу доктора Тойблера». Я вышел из гостиницы, очень взволнованный трагедией этой еврейки, старой и, по всей видимости, простой, но обладающей горячим еврейским сердцем.

С доктором Йехудой у меня тоже были хорошие отношения. В те дни увидела свет книга Э. Сапира «Земля Израиля»{685}, и издательство «Юдишер ферлаг»{686}, во главе которого стоял доктор Александр Элиасберг{687}, подготовило к печати первую ивритскую настенную карту Эрец-Исраэль (согласно Киперту). Йехуда корректировал эту карту, то есть собственно делал эту работу я, а ответственным был доктора Йехуда. Часть суммы, заработанной таким образом, я послал домой своей жене. Ее пригласили преподавать в ремесленном училище «Помощь работой» в Вильно и на курсах повышения квалификации для учительниц, организованных этой школой, и переезд потребовал значительных расходов. Благодаря этой работе я внимательно прочитал книгу Сапира и сделал кое-какие замечания. Йехуда хотел, чтобы я опубликовал свои комментарии к книге Сапира, но я воздержался от этого, так как уже обещал Тойблеру, что не буду спешить с публикациями…

Издательство «Юдишер ферлаг» располагалось в помещениях центрального комитета Сионистской организации (Заксише штрассе, 8), и я часто встречал там людей, знакомых мне по тому или иному периоду моей жизни в России. Иногда мне приходило в голову, до чего узок наш круг. Раз я встретил одного из конторских служащих, чье лицо показалось мне очень знакомым. Я вспомнил: да это же тот самый юноша, который часто навещал меня, когда я лежал больной в Слободке в 1899-м, он еще хотел познакомиться с красивой девушкой (Аснат), которая жила по соседству со мной. Я спросил его: «Господин Ш., а как поживает фройляйн Аснат?» Он в ужасе отпрянул – так его поразила моя памятливость. В другой раз я увидел в университетской библиотеке одного из членов группы самообороны, вместе с которым мы однажды пытались распространять оружие в отделениях этой группы. Он изучал медицину и лично знал одного молодого врача, родственника Тойблера, который работал ассистентом у Вассермана{688}, – и, кстати, рассказал мне, что во всем признался Тойблеру и рассказал ему про «Иври», даже передал ему листовку отделения ССРП в Лохвице 1905 года – про «перманентную революцию» и про «будущность еврейского народа», в которой в сжатом виде содержались мои слова, вызвавшие такой резкий отпор среди многих наших товарищей, что листовку решили изъять из употребления. Этот рассказ объяснил мне, почему Тойблер говорил, что он слышал об «Иври ха-циони».

Как я уже говорил, часть своей случайной «писательской зарплаты» я послал жене. Не помню, почему Тойблеру стало об этом известно, но как-то раз он сказал мне, что я поступаю неправильно. «Вы не получаете никакой помощи из дома, но это еще можно понять. Но когда вы, при ваших обстоятельствах, посылаете отсюда деньги жене, которая живет в своей семье, в своем доме, и к тому же что-то зарабатывает, – это уже не совсем понятно». В ответ я достал из кармана фотографию моей жены и сына и показал ему. Фотография была маленькая и красивая. Он долго смотрел на нее – и улыбнулся: «Теперь я понял. Видно, что вы учитель и любите все объяснять наглядно».