Читаем Мир, которого не стало полностью

Перед тем как уехать, мы с братом сидели и подводили «итоги» этих двух лет. Мой «фактический итог» вышел неплохим. Мы изучили в йешиве трактаты «Йевамот» и «Бава Батра». Мы оба выучили их полностью. Самостоятельно я выучил также «Гитин», «Кидушин» и несколько глав из «Санхедрина». Раздел «Моэд» я почти закончил (в трактате «Эйрувин» мне остались только главы пятая и шестая – «Как окружать города эрувом» и «Цитрусовое дерево во дворе у нееврея» – в общей сложности не более сорока листов). В трактате «Нашим» мне остались главы «Недарим» («Обеты»), «Назир»{242} («Аскет») и «Сота»{243} («Падшая») – двести шесть листов. Я выучил три главы из трактата «Незикин»{244}, трактат «Макот» («Удары») и «Хорайот»{245} («Рескрипты»); в трактате «Санхедрин» я изучил первые четыре главы, а по поводу одного вопроса даже консультировался с р. Шимоном. Всего мне осталось четыреста сорок четыре листа, и тогда у меня будут выучены четыре из шести частей Талмуда! Конечно, это нелегко, но ведь сейчас только начало месяца элул. С 15 элула по 18 ияра – ровно двести двадцать два дня. Каждый день по два листа – и я все выучу! Разве это так сложно? Брат не разделял моей уверенности, заметив, что за эти четыре года у меня прибавилось скромности – я не ставил себе целью изучить все шесть частей Талмуда до бар-мицвы. Однако он признал, что это возможно и к этому есть даже предпосылки – цифра 444[2] намекает, что упорством можно этого достичь; и то, что в моем распоряжении 222 дня – тоже не случайно! Дней вполовину меньше, чем листов; получается по два листа в день! Я добавил: «А ведь я еще выучил трактат „Хулин“!» И все же я продолжал учиться старым способом, а «тельшайский способ» использовал в качестве дополнительного метода. В то же время мой брат, которому столь полюбился «тельшайский способ», перенял лишь «эклектический метод» прочтения позднейших законоучителей, который он смог усвоить. Впрочем, мой брат тоже был весьма доволен собой: «В Тельши, – сказал он, – мы по-новому почувствовали вкус к изучению Талмуда!» Мы сходились в том, что настала пора учиться самостоятельно. По крайней мере попробовать в течение определенного срока идти своим путем. Поэтому мы решили на зиму остаться дома и «пополнить» наши знания: мне предстояло выучить четыреста сорок четыре листа (два листа в день, легко сказать!), в то время как брат завершит «тельшайским способом» трактат «Незикин».

Перейти на страницу:

Все книги серии Прошлый век

И была любовь в гетто
И была любовь в гетто

Марек Эдельман (ум. 2009) — руководитель восстания в варшавском гетто в 1943 году — выпустил книгу «И была любовь в гетто». Она представляет собой его рассказ (записанный Паулой Савицкой в период с января до ноября 2008 года) о жизни в гетто, о том, что — как он сам говорит — «и там, в нечеловеческих условиях, люди переживали прекрасные минуты». Эдельман считает, что нужно, следуя ветхозаветным заповедям, учить (особенно молодежь) тому, что «зло — это зло, ненависть — зло, а любовь — обязанность». И его книга — такой урок, преподанный в яркой, безыскусной форме и оттого производящий на читателя необыкновенно сильное впечатление.В книгу включено предисловие известного польского писателя Яцека Бохенского, выступление Эдельмана на конференции «Польская память — еврейская память» в июне 1995 года и список упомянутых в книге людей с краткими сведениями о каждом. «Я — уже последний, кто знал этих людей по имени и фамилии, и никто больше, наверно, о них не вспомнит. Нужно, чтобы от них остался какой-то след».

Марек Эдельман

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Воспоминания. Из маленького Тель-Авива в Москву
Воспоминания. Из маленького Тель-Авива в Москву

У автора этих мемуаров, Леи Трахтман-Палхан, необычная судьба. В 1922 году, девятилетней девочкой родители привезли ее из украинского местечка Соколивка в «маленький Тель-Авив» подмандатной Палестины. А когда ей не исполнилось и восемнадцати, британцы выслали ее в СССР за подпольную коммунистическую деятельность. Только через сорок лет, в 1971 году, Лея с мужем и сыном вернулась, наконец, в Израиль.Воспоминания интересны, прежде всего, феноменальной памятью мемуаристки, сохранившей множество имен и событий, бытовых деталей, мелочей, через которые только и можно понять прошлую жизнь. Впервые мемуары были опубликованы на иврите двумя книжками: «От маленького Тель-Авива до Москвы» (1989) и «Сорок лет жизни израильтянки в Советском Союзе» (1996).

Лея Трахтман-Палхан

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное