Мир, который построил Джонс

– Я отослал их, как только Пирсон предупредил меня, что Каминский сбежал. Это была моя инициатива: я не хотел, чтобы они оставались здесь в случае, если Каминский успеет сообщить о них Джонсу. Глупо, конечно: ведь если Джонсу что-то известно теперь, значит, он знал об этом год назад. Но я боялся нападения... Я видел, как его люди карабкаются на крыши домов, чтобы напасть на эту протоплазму. Я подумал, что они под этим предлогом могут забраться и сюда.

– Куда мы идем? – спросил Кассик.

– Я хочу показать вам проект. Я должен это сделать, если вы действительно присланы обеспечивать нашу безопасность. Как вы сможете охранять их, если даже не знаете, что это такое.

Кассик очутился в сложном лабиринте сверкающих чистотой переходов. Туда-сюда сновали люди, одеждой похожие на врачей и занятые каким-то своим, далеким от его понимания делом. Никто не обращал на него никакого внимания.

– Вот это их Убежище,– стал объяснять он, когда они остановились перед длинной прозрачной стеной.– Я приказал почистить и отремонтировать всю их скорлупу, пока их тут нет. Убил сразу двух зайцев.– Он стал осматривать приборы.– Еще немного, и можно будет войти туда.

Кассик с любопытством заглянул в этот громадный, наполненный паром резервуар. Там волнами ходили густые, сырые, тяжелые клубы пара, в которых утопал мрачноватый пейзаж. С грохотом работали какие-то механизмы, тонкими струйками разбрызгивая какую-то жидкость. Почва на вид была ноздреватой. Кое-где росли тощие кустарники; похоже, они никогда не приносили плодов. То здесь, то там поблескивали грязные лужи. Весь пейзаж был похож на болотистый берег какого-нибудь гнилого залива.

– Атмосфера внутри,– объяснял Рафферти,– состоит из аммиака, кислорода, фреона и малого количества метана. Видите, какая она влажная? Температура для нас довольно высокая – обычно где-то около сотни градусов по Фаренгейту.

В густых облаках пара Кассик различил какие-то здания, крохотные строения, на стенах которых поблескивали капли влаги. Мир сырости, горячего пара, мир, сжатый до размеров комнаты.

– И они тут живут? – медленно спросил он.

– Это их естественная среда. Убежище специально спроектировано для них, там есть все, в чем они нуждаются, все для поддержания их жизни. Они зовут его чревом, но это скорее инкубатор, мембрана, разделяющая чрево и наш мир. Но они никогда не выходят сюда.

Подошел человек из обслуживающего персонала. Посовещавшись с ним, Рафферти пригласил:

– Ну вот, теперь можно войти.

Раздвинулся ряд дверей, вделанных в стены, и они вошли в Убежище. Кассик чуть не задохнулся, когда горячие струи пара окутали его с ног до головы. Он споткнулся, остановился, достал носовой платок и приложил его ко рту и к носу.

– Нужно привыкнуть,– прохрипел Рафферти с перекошенным от отвращения лицом.

– Похоже на турецкую баню, только гораздо хуже.

Кассик отчаянно потел, задыхался, ничего не видел. По мере того как они пробирались вперед, Рафферти давал объяснения:

– Они не могут жить снаружи, а мы не можем жить здесь. Мы тщательно следим, чтобы условия в Убежище строго отвечали определенным параметрам. Их убить очень просто: открыть клапаны, их воздух выйдет, наш попадет внутрь, вот и все. Или, скажем, сломать стену. Или охладить ее. Или не снабжать их едой – их организмы требуют совершенно иной пищи, не такой, как наша. Каминский превосходно справлялся с задачей защиты Убежища: он везде расставил своих тайных агентов. Никто, даже я сам, не мог попасть в это здание без проверки вашими людьми.

Воздух постепенно становился чище. Теперь Кассик мог рассмотреть все до мельчайших подробностей. Плотный ком чуждого газа, застрявший в его легких, рассосался.

– Куда вы их отправили? – спросил он.

– Есть небольшое запасное помещение. Чтобы можно было здесь делать профилактический ремонт.

Рафферти указал на бригаду роботов, входящих внутрь и быстро снимающих верхний слой почвы Убежища, чтобы добраться до подводящих коммуникаций.

– Оно, конечно, не такое, как это. Что-то вроде маленького фургона. И им тоже радость: им кажется, что они вырвались отсюда. Какое-никакое, а разнообразие. Мы переведем их обратно часа через два. Они любят посидеть там подольше. Пойдемте, я покажу, как они живут.

Кассику пришлось сильно нагнуться, чтобы войти в дверь дома.

– Должно быть, они маленькие,– пробормотал он.

– Очень маленькие, очень. Самый тяжелый, Луи, весит меньше сотни фунтов.– Рафферти остановился.– Здесь их кухня. Стол, стулья. Тарелки.

Все было миниатюрным, как в кукольном домике: крохотная мебель, крохотное столовое серебро... все было точно так, как и в любой другой кухне, только в уменьшенном виде. Кассик взял со стола пропитанный воском «Уолл-стрит джорнал».

– Они что, читают это? – недоверчиво спросил он.

– Конечно,– ответил Рафферти и повел его по крошечному коридору в боковую комнатку.