Мир лабиринта и костей (СИ)

Киллиан кое-как отцепил от себя Стеллу, вновь принюхавшуюся, и озадаченно уставился на них. Марун, пробормотав что-то о том, что у него есть дела, скрылся. Пайпер неожиданно чётко ощутила, насколько неловкой и странной была сложившаяся ситуация. Взгляд Киллиана сместился на Фортинбраса, он, казалось, был готов вот-вот разразиться гневной тирадой, — Пайпер уже видела этот взгляд и знала, что он не предвещал ничего хорошего, — но тут Киллиан заметил Гилберта. Волнение и страх Пайпер взлетели до небес.

— Элементали великие, — выдохнул Киллиан, мгновенно растеряв всю уверенность. — Как ты…

Совсем рядом с краем крыши что-то пронеслось. Большое и тёмное, источавшее магию, которую Пайпер никогда не ощущала. Она инстинктивно отступила на шаг и, сжав кулаки, подняла голову. Пятно, летевшее всё выше, становилось меньше и меньше, пока не остановилось — а мгновением позже, показавшимся ей вечностью, не рухнуло вниз. Пайпер разглядела раскинутые в стороны руки и ноги, как у человека, чёрную одежду и два огромных крыла, растущих из спины. Они были белыми, с золотой пылью на каждом крохотном пере, которую Пайпер разглядела лишь после того, как человек оказался в двух метрах от края крыши и посмотрел на них.

Сердце Пайпер рухнуло в пятки, когда Джинн улыбнулся и упал вниз. Она вскрикнула, подскочив к краю одновременно с Фортинбрасом и Стеллой, и вскрикнула ещё раз, когда Джинн пронёсся мимо них вверх.

Боги милостивые. Это был Джинн, и он летал.

Глава 2. Смотрю в зеркало, обвиняя себя

Соня чувствовала себя великолепно, и от этого на душе становилось только паршивее. Это был замкнутый круг, из которого она никак не могла выбраться, который, казалось, сжимал её сильнее и сильнее, грозясь переломить пополам.

Она не знала, что Махатс сделал с ней, и даже Марселин не смогла этого понять. Организм Сони вновь был в норме, как и месяцы назад, когда она и знать не знала о том, что умерла во младенчестве и была воскрешена с помощью чужой крови. Соня даже не была уверена, что и это правда. Слов Фройтера и Альтана, а также их магии и хаоса хватало, чтобы поверить, но она всё равно сомневалась. Искатели не привыкли обходиться без вещественных доказательств, а её единственное доказательство трусливо сбежало, когда коалиция пришла за ними.

Вздохнув, Соня сосредоточилась на том, что видела перед собой — могильной плите, возле которой теперь лежал букет ирисов и камелий. Соне потребовалось время, чтобы узнать, что именно эти цветы в Кэргоре приносили на могилы к воинам. Ирисы у кэргорцев означали доверие, веру и надежду, а камелии — восхищение, совершенство и благодарность. И хотя Соня знала, что Диона никогда об этом не узнает, она хотела, чтобы на её могиле всегда были свежие цветы.

Это вошло у неё в привычку. Раз в неделю она собирала свежий букет, договаривалась с магом, который мог открыть ей портал на место и обратно, и навещала могилу. Погибших сигридцев хоронили и на земных кладбищах, защищая их могилы особыми чарами, но существовало ещё одно место, скрытое так же хорошо, как зал Истины и Тайрес. Соня даже не знала, где конкретно оно находится, и по зелёным холмам вокруг угадать было крайне сложно. Она, на самом-то деле, и не пыталась — достаточно было того, что маги всегда могли открыть портал.

Сегодня с ней была Лукреция, которая, в отличие от Айше, к которой Соня обратилась изначально, не была занята. После убийства госпожи Сибил, — которое, разумеется, все именовали именно убийством, — Йозеф стал главным магом эльфов и правой рукой короля Джулиана, а Айше заняла его прежнюю должность.

Жизнь в коалиции кипела и менялась, и Соня быстро к ней приспосабливалась. Марселин оставила ей достаточно отваров, которые следовало пить раз в день. В случае недомоганий или ухудшения состояния Соня могла обратиться к Шерае, которая знала, как ей помочь. Пока что поисков у неё не было, Соня в основном разбиралась с архивами и отчётами старых дел, и эта работа, право, обычно поручалась провинившимся или раненым искателям. Соня не жаловалась, зная, что у Мирны уже есть для неё несколько достаточно лёгких поисков и что Саул уже говорил с Алексом о том, чтобы поручить им более важное дело через неделю или две. Перед тем, как исчезнуть вместе с сальваторами, мистер Сандерсон подписал документ, согласно которому Соня могла считать полноправной искательницей.

Её это не слишком радовало. Дело, которое стало её экзаменом, закончилось катастрофой, и теперь Соня каждую неделю приносила букет на могилу Дионы.

На нос Сони упала первая капля, и она, наконец, очнулась от своих мыслей. С каждой секундой дождь становился всё сильнее. Лукреция уже начала создавать тонкий барьер, который оградит их ливня, но Соня покачала головой и, посмотрев в небо, глубоко вдохнула.