Мир лабиринта и костей (СИ)

Они улыбались, будто были рады видеть его. Фортинбрас улыбался в ответ, успевая старательно оглядываться по сторонам, будто выискивая что-то. Когда спустя несколько секунд он поднял руку и быстро нарисовал в воздухе сигил, Гилберт понял, что он на ходу проверял чары и барьеры, которые защищали Омагу изнутри. Когда возле него оказывались люди, которые, судя по одежде и оружию, были рыцарями, он спрашивал их о чём-то, отвечал на их вопросы и постоянно напоминал, чтобы никого из его спутников не смели даже пальцем касаться. Но никто из прохожих и не пытался: они только радостно кричали на двух языках, сигридском и ребнезарском, обсуждали, почему сальватор пропал и явился только сейчас, и говорили, что это повод для праздника.

Гилберта передёрнуло, когда он об этом услышал. Как они могут радоваться возвращению Третьего? Пайпер говорила, что он был сильнейшим магом Диких Земель — следовательно, его исчезновение сильно ослабило этот мир. Он бросил их на произвол судьбы, а сейчас вернулся и улыбался так, будто всё так и должно быть.

Когда Гилберт услышал в толпе имя Стефана, его передёрнуло ещё раз. Он оглянулся на мага, который выглядел не менее озадаченным, и заметил, как он крепче сжал руку Марселин, с восторгом смотрящую по сторонам.

Почему? Почему они приветствовали Фортинбраса, Стефана, которого явно узнали, и даже Пайпер? Почему приветствовали Стеллу и Клаудию? Это неправильно. Их король — Гилберт.

Почему они даже не смотрят на него?.. Всё должно было пройти совсем не так.

Гилберт шумно втянул воздух, чувствуя тысячи разных запахов. Люди, великаны, феи и эльфы, магия, чары, драу — он чувствовал всё и всех. Пахло хвоей, солёной водой, — Гилберт не понимал, как это возможно, раз в этом мире Омага не стояла на берегу океана, — металлом и кровью. Пахло едой, прекрасный аромат которой тянулся из многих домов, мимо которых они проходили. Гилберт заметил, что на этот запах Стелла реагировала быстрее всего: тут же поворачивала голову к нужному дому и, громко вздыхая в течение нескольких секунд, бежала за Клаудией, уверенно ведущей их ко дворцу. Тот приближался с каждой минутой, и Гилберт чувствовал, как начинает волноваться.

Он должен был испытывать радость, зная, что вот-вот окажется на территории дворца, где родился и вырос. Этот дворец принадлежал ему по праву крови, и никто не мог с этим спорить. Так почему он волновался?

Гилберт был готов ко всему, и Шерая помогла ему убедиться в этом. Даже если сейчас её не было рядом, он знал, что она поддержит любое его решение. Пожалуй, только из-за этого Гилберт и сказал, что ей лучше остаться во Втором мире — коалиция нуждалась в сильных магах куда больше, чем они сейчас. Хотя Гилберту нравилось, что Шерая могла поставить на место кого угодно, даже Фортинбраса.

Прямо сейчас тот, приветственно махнув рукой группе рыцарей возле раскрытых дворцовых ворот, прошёл мимо них. Гилберт, стараясь держаться поближе, едва не врезался ему в спину, когда Фортинбрас остановился. Он посмотрел на него и, выждав секунду, уточнил:

— Неужели принц не будет приветствовать свой народ?

— Я король, — резко возразил Гилберт, смотря ему в глаза.

— Король — Киллиан, а вы здесь лишь принц. Запомните это, Ваше Высочество, иначе попадёте в неприятности.

Злость Гилберта вспыхнула с новой силой, но Фортинбрас, одарив его снисходительно улыбкой, направился дальше. Он не отвечал на приветственные крики, встревоженный шёпот и косые взгляды, направленные на них. Он, казалось, вознамерился игнорировать всех и каждого вплоть до момента, пока не встретится с Киллианом. И только мысль о дяде, который явно мог помочь Гилберту лучше, чем сальватор, заставила его двигаться следом.

«Ты делаешь это ради всех миров, — твердил себе Гилберт, осторожно оглядывая огромное пустое пространство перед дворцом, украшенное скрюченными деревьями, статуями и древними алтарями для ирау и драу. — Только ради миров».

Неважно, что думает Фортинбрас, что он издевается, называя его принцем. Это просто глупо, потому что все знали, что королём на самом деле является Гилберт. И он, будучи настоящим королём, мог стерпеть что угодно ради своего народа и миров, которые они пытались спасти.

Поэтому он предпочёл не высказывать возражений, в отличие от Кита и Николаса, когда почти дюжина рыцарей окружили их, направив на них мечи. Гилберт совершенно спокойно оглядывал до боли знакомые дворцовые башни, лестницы и строения, светло-серые шпили и знамёна рода Лайне — орла, расправившего крылья на фоне скрещенных мечей. Гилберт надеялся, что оставить их нетронутыми приказал Киллиан, иначе…

Внезапно среди облаков что-то мелькнуло. Какое-то тёмное пятно, размерами напоминавшее крылатого демона. Гилберт сглотнул, поначалу решив, что ему лишь показалось. Фортинбрас говорил, что небо в этом мире всегда закрыто тучами, но небо над Тоноаком было относительно чистым.