Мир – Магия

Она как сейчас помнила холодноватый, рассеянный свет, льющийся из двух подвешенных к потолку ламп-шаров в комнате с серо-синими, темными обоями, украшенными густым рисунком из серебристых пальмовых ветвей, с удобной мягкой кроватью, застеленной темно-синим пледом из приятной на ощупь ткани «в рубчик» и заваленной разноцветными подушками. Помнила темный узор дерева на ламинате пола, грубость хлопкового, сплетенного словно из тонких канатов ковра, пастельные оттенки открытого гардероба, где ровными рядами висела одежда Гвин. Помнила прохладу металла, растворяющуюся в теплоте ее разгоряченных от волнения рук.

В тот вечер она сказал Гвин, что хочет попробовать заклинание, которое нашла в книге по боевой магии. Подруга в ответ в шутку ехидно пожурила: мол, первый год, а уже такие просьбы, но тут же с готовностью наколдовала нужные сферы и оставила ее одну экспериментировать в пустой комнате.

Она помнила, как до последнего пыталась бороться с терзающим ее уже многие дни желанием, помнила растущий где-то в груди страх, помнила, как рывком вскочила с кровати и даже сделал уверенный шаг в сторону выхода, а потом почему-то развернулась. Помнила маленький металлический шарик, блеснувший на прикроватном столике. Единственное, что она так и не смогла вспомнить – как получилось, что этот шарик вдруг оказался в ее распростертой в воздухе дрожащей руке.

Ал не понимал, почему Руни вдруг так сильно стали раздражать его разговоры о клубе и более того, почему она вдруг начала словно специально отталкивать его от себя.

Возможно, дело было в тот девчонке с четвертого курса, Гвин, или в стремительно приближающейся сессии или в чем-то еще, он не знал. Как и не знал, что ему с этим делать.

Четкие удары всегда одинаковой музыки. Рим в очередном сногсшибательном костюме непринужденно болтает, наклонившись над ухом очередной сногсшибательной красавицы. Наверное, его губы сейчас касаются ее кожи…

Ал сделал глубокий вдох и закрыв глаза, жадно хлебнул из своего стакана. Теплая, горькая жидкость обожгла горло, но Алу было плевать. Обычно он не пил ничего крепче вина, не хотел показываться перед братом в разбитом виде, но сегодня он сразу попросил себе двойной «Яствелл» и уже умудрился прикончить пару-тройку стаканов.

– Эй, вен, – Рим тронул его за рукав.

– Оу? – откликнулся Ал, чувствуя, что язык начинает безвольно заплетаться.

– Мы пойдем, – Рим улыбнулся и выразительно покосился на девушку, которую аккуратно придерживал рукой за тонкую талию. – Завтра увидимся?

– Ага, – Ал кивнул, стараясь не смотреть на друга, потому что вряд ли Рим не заметит его осуждения. – Веро! – он махнул.

– Веро! – махнул в ответ Рим и ушел.

А Ал снова обреченно уставился в полупустой стакан.

– Браза, я хотел переночевать у него… – Эф сделал еще глоток. – Ну и плевать!

Внезапно он понял, что больше не может сидеть в этом тошнически-пафосном баре.

– Приятного вечера. Гроте меру, – он кинул на стойку несколько увесистых, блестящих монет и небрежно накинув на плечи утепленную джинсовую куртку, вышел на полупустые городские улицы.

Браза, до чего же он скучал по ней… И алкоголь определенно сделал только хуже, еще больше растрепав чувства.

Браза, ну почему все обязательно должно быть так сложно!

Ал давно простил ей невнимание и отвлеченность, из-за которых взбесился в первый раз, он был готов терпеть Гвин, Грэма, Орзу, кого угодно, даже этот идиотский трибол, но ничего не возвращалось назад.

– Что же тебе еще надо, Руни?! – спрашивал Ал у ночной пустоты и не получал ответа.

А может дело было вовсе не в ней? Может он стал другим, и теперь она не хочет быть с ним?

От этой мысли Алу сразу потянуло выпить еще пару стаканчиков «Яствелла».

Но, кажется, он был прав…

Эф раскопал гору случаев с клубом («Молодец, братик! Настоящий следователь…»), правда, к счастью, пока не понял, как связать их воедино. В отличие от Ала («Молодец, Ал, чтоб тебе пусто было!») который увидел все сразу, стоило ему тогда пробежаться взглядом по папкам с делами.

Зорн обманывал его. Нагло врал, обещая полную, гарантированную безопасность, обещая свободу от ответственности, от последствий, от всего… («Как можно было вообще в это поверить?!»), а сам годами просто бросал пострадавших на произвол судьбы, прикрываясь их жизнями («И ради чего, Зорн, ради чего же?!»).

Кармел пропустила последние встречи в клубе. Филис валялся в больнице, балансирую на грани смерти. Эф рассказал – за последние дни ему стало хуже и его снова ввели в кому. Но даже если он выкарабкается, ему светит полная блокировка ситенары, просто потому что любая сильная магия вызовет необратимые повреждения в его теле. И в этом виноват Ал.

– Ты чуть не убил человека, Ал. Чуть не убил Филиса! Тебе достаточно?!

Ему захотелось пойти и утопиться в «Яствелле». В трезвом виде он не мог заставить себя подумать об этом, боялся, а теперь картина, словно замысловатый пазл, сама собралась в голове. И Алу стало предельно ясно все, что случилось.