Мир миров

Здесь даже отстроили железную дорогу, которая соединяла Краков с Величкой, а в самом Бежанове отреставрировали небольшую станцию, которую теперь оберегали заклятия и души прикованных теней. Однако тропы, ведущие к деревне, и расположенные вдоль них поместья, населенные призраками, никто не тронул. Так что сейчас Кутшеба и Яшек ехали среди руин, заросших темной мрачной растительностью, исковерканной враждебными энергиками. Они проезжали мимо уродливых деревьев, которые склонялись над тропами и тянулись покрученными ветвями к путешественникам. Набухшие пни, покрытые неестественно вздувшейся корой, были обвиты густым плющом, который всегда дрожал в воздухе, когда бы ни проезжал мимо него путник. Порой наездники замечали застрявшие в зарослях кости маленьких животных и птиц. Здешняя растительность не пренебрегала мясом.

Но Яшек даже в таком месте умудрялся находить друзей. Он позволил отдохнуть на своем плече усталому дрозду. Они шутили на непонятном для Кутшебы языке, переговариваясь птичьими трелями.

Чем ближе они подъезжали к Бежанову, тем заметнее редел мрачный лес. Появлялись первые отстроенные заново, ухоженные поместья, окруженные высокими деревянными, а то и каменными заборами. Можно было заметить вырезанные в дереве или нарисованные кровью на камнях примитивные рисунки зверей, которых приносили в жертву во время постройки дома, чтобы они оберегали его будущих жителей.

Кутшеба всегда задумывался, как так получалось, что точно такие же знаки украшали и дома с призраками, хотя никто не признавался в том, что наносил их. Возможно ли, чтобы упыри тоже имели своих хранителей? Может, они приносили в жертву людей и зверей, чтобы духи берегли их от охотников? Далеко на востоке дикие племена прибивали к деревьям черепа убитых врагов, связывая их души с границами своих территорий. В городах об этом обычае забыли, хотя во время Упадка пользовались всеми способами, даже порабощали души мертвых родственников. Люди немного эволюционировали, но можно ли то же самое сказать о чудовищах?

Наездники не встретили ни одного человека, хотя заметно было, что деревня возвращалась к жизни. Никто не поинтересовался, зачем приехали путники. В таких местностях чужаки почти всегда означали проблемы. Из-за нехватки людей, у которых можно было уточнить дорогу, Яшек говорил с птицами и насекомыми, пока наконец не встретил хорошо осведомленного змея.

Небольшой одноэтажный домик прижимался к костелу Рождения Пресвятой Девы Марии. После войны в нем правил все тот же ксендз, который каким-то чудом был все еще жив. Кутшеба охотно познакомился бы с энергиками, которые помогали старику, однако, обеспокоенный словами змея, он сперва хотел найти человека, ради которого сюда прибыл.

Дом они застали пустым. Более того, разбросанные поломанные стулья, перевернутый стол и сорванные с петель двери указывали на то, что на хозяина дома напали. Он, похоже, защищался, но безуспешно.

Кутшеба кинулся на улицу – искать следы, а Яшек остался внутри. Он присматривался не к следам борьбы, а к стенам и потолку.

Парень нашел Кутшебу, когда тот безуспешно колотил в дверь костела. Священник либо забаррикадировался внутри, либо убежал.

– Есть следы, но нечеткие, – бросил Кутшеба, увидев Яшека. – А ты что нашел?

– Паук сказал, что приходили трое очень плохих людей. Выбили двери, немного подрались с хозяином, а потом потянули его к Величке. Каких-то полчаса назад.

– Ты что, всех пауков в округе знаешь, что они тебе так помогают?

– Если бы. Они как-то общаются друг с другом. Если вы навредите одному созданию – будь то паук или птица, – остальные об этом как-то узнают и поквитаются с вами, если смогут. Но когда добрый человек им помогает, они об этом тоже как-то узнают.

– Прям как бабы и нищие. Полчаса, говоришь? По коням!

Они настигли беглецов, когда те взбирались на холм, за которым заканчивалась духовная граница Кракова и начиналась власть теней и божеств Велички. Похитители шли пешком, к тому же их сильно тормозила жертва. Связав за спиной руки, его вели на веревке, петлю которой обвязали вокруг шеи; он шел тяжелым шагом, постоянно спотыкался и вообще старался идти как можно медленнее, то ли надеясь на помощь, то ли затрудняя переход тем, кто взял его в плен.

Услышав приближающийся конский топот, похитители остановились и посмотрели на седоков. Они не выглядели обеспокоенными. Кутшеба с Яшеком приблизились к ним без проблем. Только когда остановили коней, лица злоумышленников помрачнели.

– Не на что тут пялиться, – буркнул бородач, обладатель огромного, под стать росту, живота. Хоть был он сгорбленный и уже немолодой, но все еще впечатлял шириной плеч и величиной ладоней, сейчас стиснутых в кулаки. – Езжайте, куда ехали!

Кутшеба не любил словесных перепалок. Прежде чем они успели отреагировать, он вытащил револьвер и застрелил бородача. Один из его спутников потянулся за пазуху, как оказалось, когда обыскивали его тело, – за ножом. Третий, наиболее благоразумный, пытался убежать. Получил пулю в спину.

Узник нервно захихикал.