Мир на колёсах

Вопросы? Царило одно лишь молчание. Можно ли спрашивать ураган, поднявший тебя в воздух, с какой скоростью он тебя понесет?

3

– Думаю, мы выходим слишком рано. Это ошибка.

Хейн Риттерснатч возился с крышкой топливного отсека и не мог смотреть Яну в глаза. Тот с лязгом захлопнул смотровое окошко редуктора и вновь задраил его. В двигательном отсеке тягача было тесно и грязно, и чувствовался острый запах пота механика.

– Не надо, скорее всего поздно, Хейн, – вяло ответил он, устав повторять одно и то же слово вновь и вновь. – Поезда не так далеко отстали от нас, как ты думаешь, нам следовало бы ехать гораздо быстрее. Вот почему нужно удвоить твой экипаж, чтобы вы могли работать по 16 часов в сутки. Мне остается лишь надеяться, что этого будет достаточно. Ты делаешь важную работу, Хейн. Твои ремонтники в танках будут ехать впереди нас по дороге и смотреть, годится ли она для езды. Ты знаешь, что от тебя требуется. Ты уже выполнял эту работу. Просто в этот раз она будет чуть потяжелее.

– Мы не можем двигаться так быстро. Люди не выдержат.

– Ты должен сделать так, чтобы выдержали.

– Я не смогу их просить...

– Ты не будешь просить, ты будешь приказывать. – Дни изматывающей, бесконечной дороги сказались на Яне. Под глазами были красные круги, и он невероятно вымотался. Устал льстить, подгонять, подталкивать, заставлять этих людей делать нечто для них непривычное. Нервы тоже крайне разболтались, и видеть этого ноющего толстого идиота было уже слишком. – Ты нытик, Хейн, ты знаешь об этом? Никто другой здесь не нуждается в Проктор-Капитане, все они слишком устали и слишком заняты, чтобы искать неприятностей. Только когда мы поведем поезда, у тебя появиться настоящая работа. А сейчас ты поедешь вперед и разведаешь дорогу. Поэтому прекрати искать причины и принимайся за дело.

– Ты не смеешь так со мной разговаривать!

– Смею! Твои танки и люди готовы. Я лично проверил технику, и она в полном порядке. Я уже в третий раз проверяю этот командный танк и не нахожу никаких неполадок.

– Ты... ты...

От гнева великан не смог найти слов; он занес над головой огромный кулак. Ян приблизился к нему, стал под твердый исцарапанный кулак механика. Подождал, улыбаясь.

– Что ж, ударь меня, чего ты ждешь?

Приходилось говорить сквозь зубы, так плотно были сжаты челюсти, и рука тряслась от сдерживаемого гнева. Хейн не смог устоять. Кулак опустился; он повернулся и неуклюже полез из люка. Снаружи по скобам застучали его башмаки.

– Это твой конец, Кулозик! – закричал он; в контуре люка возникло красное лицо. – Я пойду к Семенову и Чану Тэкенгу. Тебя вышвырнут, ты зашел слишком далеко.

Ян устало шагнул вперед, занес кулак, и лицо мгновенно исчезло. Да, он зашел слишком далеко, заставил этого зануду показать себя трусом. Хейн никогда ему этого не простит. Обычно в таких случаях бывают свидетели. Лайос Наджи молча сидел в кресле помощника водителя. Молча, он хорошо понимал, что произошло.

– Заводи моторы, – сказал Ян. – Думаешь, я был слишком крут с ним, Лайос?

– Он будет в порядке, когда ты с ним немного поработаешь.

– Держу пари, что с каждым разом он все хуже.

Глубокая вибрация сотрясла пол, когда двигатель пришел в действие, и Ян склонил голову набок, прислушиваясь. Танк был в хорошем состоянии.

– Передай другим, пусть заводят, – сказал он.

Когда включился кондиционер, он захлопнул люк, уселся в водительское кресло, поставил ноги на тормоза, а руки мягко опустил на рычаги управления, управляющие одновременно скоростью и сцеплением. Двадцать тонн механики вибрировали ровно и неприязненно, дожидаясь его команды.

– Скажи им, пусть выстраиваются за мной в линию с интервалом в сто метров. Мы отправляемся.

Лайос лишь на секунду помедлил, затем включил микрофон и отдал приказ. Это был хороший человек, из тех механиков, которые были с Яном еще до Дороги.

Ян выжал рычаги вперед и чуть повернул их при этом стон коробок передач перешел в визг, и танк вернулся вперед – колеса вертелись, тяжелые траки падали плашмя на твердую почву Дороги. Включив камеру заднего обзора, он увидел, что на экране ожили другие танки, и двинулись следом за ним. Они были в пути. Промелькнула широкая центральная улица города, нависшие стены хранилищ, затем первая из ферм. Он вел машину на ручном управлении, пока последнее здание не оказалось позади, и Дорога не сузилась. Тогда он включил автоматику и откинулся в кресле, а танк увеличил скорость.

Проволока, спрятанная под застывшей лавовой поверхностью, служила указателем пути. Колонна танков с ревом проносилась мимо ферм, устремляясь в пустыню.

Они находились в песчаных пустынях, и единственным признаком человеческого обитания на планете была теперь только ровная лента Дороги. До тех пор, пока они не получили ожидаемого сообщения.

– У меня неполадки с радио, я с вами свяжусь, – сказал Ян, выключая микрофон.

Другие танки были на командной частоте, поэтому не могли вмешаться в передачу. Начав это дело, он решил закончить его по-своему.