Мир на краю бездны. От глобального кризиса к мировой войне. 1929-1941 годы

С эстонцами советские представители общались строже — 15 сентября в Таллинн пришла польская подводная лодка, которая была тут же задержана. Польские подводники, передохнув, скрутили охрану. Лодка ушла в Великобританию. Это было как нельзя кстати для СССР. 19 сентября СССР возложил на Эстонию ответственность за этот инцидент, а Балтийский флот принялся «искать» подводную лодку по всему эстонскому побережью. «Тем самым была установлена морская блокада, сопровождавшаяся вторжением советских кораблей в территориальные воды Эстонии и обстрелом ее побережья» [706]. 24 сентября Молотов ошарашил прибывшего в Москву министра иностранных дел Эстонии Г. Сельтера сообщением, что неизвестные подводные лодки топят советские суда, и что «недалеко от эстонских берегов какие-то неизвестные подлодки имеют свою базу» [707]. Просто «Тайна двух океанов»! Чтобы прекратить такое безобразие, Эстония должна была предоставить СССР базы на своей территории, которые позволят контролировать южные подходы к Финскому заливу — транспортной артерии Ленинграда. «На всякий случай» готовилось вторжение в Эстонию. Одновременно с подписанием советско-германского договора 28 сентября был подписан пакт о взаимопомощи между СССР и Эстонией, который стал шаблоном для договоров с другими странами Прибалтики. Помимо обязательства оказывать друг другу поддержку, в том числе и военную, в случае нападения на одну из сторон, договор предоставлял СССР право на создание в Эстонии своих военных баз: в Палдиски, Саарема и Хийумаа, где размещалось до 25 тыс. военнослужащих. Одновременно был подписан договор о расширении экономических отношений. 1 октября президент К. Пятс, не питавший никаких симпатий к СССР, вынужден был заявить: «Пакт о взаимопомощи не задевает наших суверенных прав… В требовании СССР не было ничего необычного. Учитывая историю нашего государства и наше географическое и политическое положение, становится ясным, что мы должны были вступить в соглашение с СССР. В качестве прибрежного государства мы всегда были посредниками между Западом и Востоком» [708].

Уже 29 сентября Молотов, принимая министра иностранных дел Литвы Л. Наткеивичюса, поставил перед ним ультиматум: «Советскому Союзу известна дружественность Литвы по отношению к СССР. Настала пора сделать эту дружественность более реальной. Ни для кого не является секретом, что Литву стремится перетянуть на свою сторону Германия. Следовательно, для СССР важно знать, к какой стране Литва испытывает большие симпатии. Сейчас недостаточно быть „ни теплым, ни холодным, а надо принять решение“» [709].

1 октября стало известно, что «на условиях с Эстонией латыши согласны разговаривать» [710]. 2 октября, беседуя с вызванным в Москву министром иностранных дел Латвии В. Мунтерсом, Сталин говорил: «Ни вашу конституцию, ни органы, ни министерства, ни внешнюю и финансовую политику, ни экономическую систему мы затрагивать не станем». Сталин сдержит это обещание, но только до тех пор, пока не определится исход англо-франко-германской войны. Молотов пояснил Мунтерсу, что СССР заботится об укреплении своей безопасности, но, расслабившись, проговорился и о других, уже имперских интересах СССР, унаследованных от Российской империи: «Еще Петр Великий заботился о выходе к морю» [711]. Отныне Петр станет признанным авторитетом для сталинской внешней политики. Чтобы сомнений не оставалось, Сталин констатировал: «Я вам скажу прямо: раздел сфер влияния состоялся» [712]. 5 октября был заключен советско-латвийский пакт, по которому СССР получил право на создание военных баз в Латвии, в том числе в Лиепае и Вентспилсе. Здесь также размещалось до 25 тыс. военнослужащих. «Я должен рассеять также все сомнения и подозрения, что безопасность нашей страны может быть поставлена под угрозу извне» [713], — заявил президент Латвии К. Ульманис. 10 октября был заключен аналогичный договор с Литвой. Он прямо увязывался с передачей литовцам Виленской области.

18 октября советские войска вступили в Прибалтику. Пока СССР соблюдал в отношении прибалтийских режимов предельную корректность. «Весь личный состав наших частей должен знать, что по Пакту о взаимопомощи наши части расквартированы и будут жить на территории суверенного государства, в политические дела и социальный строй которого не имеют права вмешиваться… Настроения и разговоры о „советизации“, если бы они имели место среди военнослужащих, нужно в корне ликвидировать и впредь пресекать самым беспощадным образом, ибо они на руку только врагам Советского Союза и Эстонии» [714], — говорилось в приказе Наркома обороны войскам, вступавшим на территорию стран Прибалтики.

Сталин говорил Димитрову 25 октября: «Мы думаем, что в пактах о взаимопомощи (Эстония, Латвия, Литва) нашли ту форму, которая позволит нам поставить в орбиту влияния Советского Союза ряд стран. Но для этого нам надо выдержать — строго соблюдать их внутренний режим и самостоятельность. Мы не будем добиваться их советизации. Придет время, когда они сами это сделают» [715].