Мир на ладони

Антон ничего не ответил ему. Искажение являлось лишь следствием, и создал его не больной рассудок гипотетического шизофреника, пославшего машины на завоевание иных миров. Реальность исказилась от бушевавших тут энергий, а когда они иссякли все сущее застыло в полном статизе.

"Если бы я заранее знал о вторжении, увел бы обитателей замка к руслу реки", – пришла в голову здравая, но запоздалая мысль.

Это походило на наитие. В мыслях он был уверен, – машины проследовали бы строго определенным маршрутом и, не обнаружив добычи, углубились бы в сопредельный мир.

Откуда в нем такая уверенность Антон не знал, – жестокое потрясение стряхнуло оцепенение безвременья, что владело рассудком, и из глубин памяти то и дело выскальзывали обрывочные, не связанные с днем сегодняшним фрагменты былых знаний. Вероятно когда-то давно они имели для него основополагающую ценность, но потом оказались забыты…

– Пошли, что стоять. – Резко произнес он. – Может у русла мы найдем друзей. Не вериться, что Эммануил оказался пленником машин. – Он красноречиво указал взглядом на застывшие волны искажений, немо свидетельствовавшие о чудовищной напряженности схватки что бушевала тут некоторое время назад.

* * *

Пересохшее русло исстари являлось единственной дорогой связующей между собой отдельные миры. Идти по ней можно было до бесконечности, Антону доводилось беседовать с путешественниками, пришедшими издалека, но ни разу он не слышал о том, чтобы пересохшее русло где-то обрывалось.

Видимо постулат о бесконечности Вселенной был справедлив. Нет у нее ни начала, ни конца.

Граница разрушенного мира четко обозначилась впереди спустя несколько часов изнурительно марша. Пологая впадина, с двумя наклонными симметричными берегами именовалась "руслом", но Антон, сколько не напрягал память не мог вспомнить, чтобы здесь текла вода. Однако название оставалось неизменным. Откуда бы не приходили существа, с которыми ему доводилось беседовать, они именовали дорогу, по которой передвигались, именно "руслом", не в силах объяснить почему им в голову приходит именно такое название.

А как я определил что замок атакуют "машины"? – Мысленно задался вопросом Антон. Ему до сих пор была непонятна та уверенность с которой он, не колеблясь, классифицировал враждебные создания, сразу же опознав их сущность? Нет, конечно термин "механизм" не являлся для него чем-то загадочным, – множество созданных им самим приспособлений облегчали жизнь обитателям цитадели, помогая выполнять тяжелые или рутинные работы. Существенная разница заключалась в том, что в мире Шевцова ни один механизм не мог работать сам по себе. А эти обладали волей, целеустремлением, – качествами присущими лишь живым существам… и в тоже время они оставались холодны, равнодушны, их не заботил факт собственного бытия, – судя по всему они уже давно продвигались через стены межмирья, неся хаос и разрушение, пленяя существ, обитающих на просторах разоренных их вторжением миров, равнодушные к содеянному, не отягченные собственными потерями, эти исчадия разрушали и разрушались сами с одинаковым равнодушием…

О том, что они пришли издалека, Антону поведала фигура логрианина, навек застывшая в глубинах искажения. Двухголовые ксеноморфы обитали очень далеко, за сотни миров от Данасии.

Шевцов вдруг поймал себя на том, что никогда не задумывался ни над смыслом, ни над структурой окружающего, принимая все как есть.

Я был хозяином мира. Я менял принадлежащий мне фрагмент реальности с легкостью, недоступной другим существам. Я мог, прилагая усилия, путешествовать через межмирье, и даже в чуждых реальностях мои способности не иссякали вовсе…

Откуда, от кого, и по какому праву я получил их?

Хороший, но безответный вопрос. Что-то шевелилось в глубинах памяти, не находя отклика в сознании, смутные образы, пытающие вырваться из потаенных глубин, походили на тени, пугали своей кажущейся чуждостью, хотя, вне сомнения, принадлежали ему.

Я забыл. Забыл несоизмеримо большой отрезок собственной жизни… – Эта уверенность росла в душе, лишая покоя.

…

Воспоминания пришли внезапно.

Они как раз остановились на границе мертвого пространства, где искажения вздымались, словно сила, деформировавшая мир Эммануила, столкнулась тут с незримой, но неодолимой для нее преградой.

Создавалось полное впечатление, что русло реки защищено от любых мыслимых воздействий.

С трудом вскарабкавшись на вздыбившийся вал изуродованной почвы, они увидели впечатляющую картину: на дне пересохшего русла застыла одна из машин, подобная тем, что атаковали замок Шевцова.

Внешне она выглядела неповрежденной, но тут несомненно кипела схватка: рядом с непонятным механизмом отлогие берега были буквально усеяны телами, – повсюду лежали мертвые инсекты…

Очевидно машина, способная преодолевать преграды межмирья, спасаясь от вала деформаций, съехала в русло, по которому в тот самый момент продвигался многочисленный отряд насекомоподобных существ.