Мир на пике – Мир в пике

Рис. 82. Модель ядерного реактора. Масштаб 1:10 000.

При этом, безусловно, данный «черный ящик», в отличие от компьютерных игр, должен быть обеспечен специфическим для него топливом, вам надо подготовить обслуживающий персонал и заняться утилизацией хвостов его «жизнедеятельности»; для строительства реактора вам надо иметь соответствующие заводы, материалы, проекты и технологии.

Текст на самом деле будет не о реакторах. Текст будет о людях.

Исторически так сложилось, что первые реакторы, разработанные и в СССР, и в США, совершенно не ставили перед собой задачи получения ни тепловой, ни тем более электрической энергии. Задача этих очень специфических устройств состояла лишь в максимально быстрой наработке делящихся материалов для ядерного оружия. Это были именно те реакторы на быстрых нейтронах, которые предложил Энрико Ферми в 1942 году и которые реализовали США и СССР для быстрой наработки у себя оружейного плутония.

Для понимания сути того времени и условий той гонки стоит читать воспоминания участвовавших в ней людей. Например, почитать бригадного генерала Лесли Гровса. Он, как простой вояка и уверенный в своей правоте американский отставник, в своих мемуарах с говорящим названием «Теперь об этом можно рассказать» описывает ситуацию «как она есть», без каких-либо купюр или политкорректностей более поздней историографии.

Лесли Гровс — единственный, кроме Оппенгеймера, американец в руководстве Манхэттенского проекта.

После взрыва первой американской атомной бомбы в Нью-Мексико, которая, по сути дела, положила конец страхам того, что гитлеровская Германия опередит США в создании ядерного оружия, Гровс очень показательно ответил на слова Оппенгеймера: «Война кончена». Он сказал: «Да, но после того, как мы сбросим еще две бомбы на Японию».

Для него этот вопрос был давно решенным делом. Ружье, висящее на стене, должно было выстрелить в последнем акте.

Показателен и выбор Гровсом объектов для бомбардировки в Японии. Гровс сделал это без привлечения военных специалистов, занимавшихся планированием военных операций в американском генеральном штабе. Он предложил первоначально четыре объекта для атомной бомбардировки: города Кокура, Хиросима, Ниигата и, самое главное, — центр древней культуры, бывшую столицу Японии — Киото.

При назначении этих объектов Гровс руководствовался соображениями, весьма далекими от гуманности. Когда у присутствующих возникли возражения против Киото, он привел в доказательство своей правоты два аргумента. Во-первых, население этого города насчитывает больше миллиона жителей, что, следовательно, обещает хороший эффект взрыва; во-вторых, он занимает огромную площадь, на которой вполне уложится предполагаемый диаметр зоны разрушения, и поэтому картина взрыва будет очень показательна для экспертов. Одним словом, генерала Гровса очень устраивала площадь города и число погибших людей для оценки мощности бомбы.

Характерен для личности Гровса и такой факт: когда в итоге Киото в качестве цели все же было отвергнуто политиками, а целями были утверждены Хиросима и Нагасаки, выяснилось, что вблизи них находятся лагеря военнопленных американцев и их союзников. Но и тогда Гровс, не колеблясь, дал указание не принимать во внимание этот фактор.

В общем, вот такие высокоморальные люди стояли в то время в руководстве американской ядерной индустрией, начиная от генерала Гровса и заканчивая президентом Трумэном. Ну и вопрос ядерной энергетики, конечно, отнюдь не стоял у них на повестке дня, для них ядерная энергия — это была бомба, бомба и еще раз бомба.

После бомбежек Хиросимы и Нагасаки, в которых США продемонстрировали миру всю разрушительную силу нового оружия, стало ясно: США применят ядерную бомбу против СССР без малейших колебаний. Собственно говоря, первый залп той «холодной войны» прозвучал там, где, вполне возможно, прозвучит первый залп новой, «горячей войны» — он грохнул в Иране, в 1946 году. Тогда от СССР в ультимативной форме потребовали оставить север Ирана, который советские войска заняли во время Великой Отечественной войны — в противном случае США пригрозили разбомбить советские базы в Иране. Пришлось отступать.

[67]

Поэтому задачей СССР при создании первых реакторов была скорость, скорость и только скорость. Никто о производстве электроэнергии на этих быстрых реакторах даже и не думал — до БН-600 еще надо было ждать долгие 30 лет. Об их собственном энергопотреблении военные заботились весьма мало, точнее никак, и первые военные и исследовательские реакторы в СССР и в США энергию не только не производили, но и неслабо в себя потребляли. При этом все движения по Атомному проекту надо было делать скрытно и не привлекая внимания США.