Родители Алены и Саши ожидают от своих детей благодарности в виде материальной помощи. Брат и сестра давно работают и довольно успешны. Оба чувствуют вину и необходимость заботиться о родителях, прежде чем о себе: копят деньги на санатории, шубы, новый автомобиль, каждое лето отправляют родителей на заграничные курорты на месяц-полтора. Каждый из них живет в съемной квартире, оба много работают. Мама не устает им повторять, что сейчас хорошее время для работы, что Алене и Саше повезло, а вот когда они росли, родителям приходилось голодать, чтобы ни в чем не отказывать детям. Дети теперь ни в чем не отказывают им: Саша копит на новые зубы для отца, Алена в прошлом месяце оплатила маме профилактическую операцию. Оба тоже утешают себя тем, что им не приходится голодать, но с родителями не близки – в их частых встречах нет теплоты или искреннего интереса друг к другу, отношения строятся на выполнении обязательств. Как-то брат и сестра с ужасом говорят о том, что родители будут стареть и становиться немощными и кому-то из них придется отказаться от работы, чтобы за ними ухаживать, а кому-то из-за этого придется работать еще больше. И Саша, и Алена любви к родителям не испытывают: все место занимает стыд, страх, подавленная злость и огромное чувство вины.
Отсутствие осознанных усилий для повышения качества жизни, внутренний и внешний саботаж
Несчастья мазохиста складываются в отлаженную систему жизни, в которой он с помощью многоходовых способов удовлетворения потребностей живет так, как ему хочется. Изменение такой системы опасно, поскольку предполагает развитие совершенно других навыков, которых у него нет. Отказ от манипуляций актуализирует страх отвержения, забота о себе лишает права на опеку со стороны других, а внимание к своим желаниям и удовлетворение их лишает чувства морального превосходства.
Мазохист часто говорит о том, что все бы изменил, если бы его жизнь сложилась иначе, но избегает реальных изменений.
Новая работа не ищется, новые отношения не находятся, изменения стиля жизни приводят к заболеваниям, которых мазохист пугается и возвращается в старое русло.