Мир нарциссической жертвы. Отношения в контексте современного невроза

Создается такое впечатление, что на задачи адаптации будущий мазохист еще ребенком потратил слишком много сил и на лучшую жизнь в настоящем их уже не осталось.

Потребность в первую очередь сохранять то, что есть, а во вторую – развиваться свойственна всем, но у мазохиста этот второй этап никогда не наступает.

Жалобы на профессиональную нереализованность или творческий тупик связаны также с отсутствием контакта с чувствами и потребностями. Ориентируясь на социальные нормы, мазохист строит свою жизнь без учета того, чего хочет на самом деле, и неизбежно упирается в тупик, потому что этот социальный сценарий конечен. Если бы он черпал энергию из знаний о себе и собственных импульсов, то за очередным горизонтом всегда открывалась бы неисследованная зона, пойти в которую означало бы выполнить очередную задачу развития. В общих для всех сценариях таких горизонтов нет.

Рамиль сталкивается с кризисом смысла жизни в свои сорок два. У него хорошая работа, семья, дети, дом. Все стабильно и безопасно, если не случится никаких форс-мажоров, то Рамиль сохранит то, что имеет, на годы и десятилетия вперед. И Рамиль не знает, чем заниматься дальше: задачи, выполнения которых он от себя требовал, выполнены, а жизнь все еще продолжается. В сказочных сценариях это хорошая новость: сделав то, что было необходимо, можно заняться собой и тем, что приносит удовольствие, но в реальности такая ситуация чревата депрессией. У человека, который сорок лет не задумывался о том, чего он хочет, нет шансов просто взять и понять, чем же он будет заниматься теперь. Более того, любая работа, связанная с познанием себя, чревата разочарованиями, поскольку неизбежно окажется, что жизнь, которая выглядит такой долгой в отсутствие желаний, выглядит преступно короткой для начала собственного пути во второй ее половине. Рамилю, который остановится в развитии, предстоит понять самого себя и найти для себя место в своей организованной по всем правилам жизни.