Мир не в фокусе

Между тем подошли к самому трудному этапу собрания. Все были согласны по существу: принятые министерством меры не имели под собой законного основания и были направлены на то, чтобы детей из простых семей лишить возможности получать полноценное и добротное образование. Велика ли вероятность того, что сын крестьянина или пролетария вернется в высшую школу после годового перерыва в занятиях? Здесь произошла короткая перепалка между теми, кто утверждал, что процент возобновивших учебу будет равен нулю, и другими, напиравшими на хорошо усвоенное учение об осознании рабочим классом своей спасительной миссии и потому все-таки ожидавшими некоторый процент возвращенцев. Компромиссная резолюция звучала «и вашим и нашим», что оставляло, впрочем, все равно ничтожные перспективы товарищам из непривилегированных слоев общества. Активистка без макияжа предложила принять ответную меру, открыв по-настоящему народные университеты, где каждый, от домохозяйки до мусорщика, мог бы свободно, без предварительной подготовки и возрастного ценза, изучать кто что пожелает: и приготовление варенья, и этику Спинозы, и теорию относительности, и макраме, и теоремы Евклида. Наверное, это было бы интересно, но один товарищ с математического факультета заметил, что теоремы Евклида соответствуют уровню среднего образования, и он не видит необходимости создавать какой бы то ни было университет, даже народный, чтобы преподавать их. Что касается варенья, так он может предоставить в распоряжение выступавшей рецепты своей бабушки. «У-у-у», — взвыло собрание. Тише, товарищи. Перешли к голосованию: предложение было отклонено. Тогда-то Жиф и попытался подойти к активистке без макияжа, разумеется — монгистке, очевидно, для того, чтобы убедить ее примкнуть к аустенистам.

Теперь пора было перейти к серьезным вещам. Во всяком случае, так считал один из вдохновителей дискуссии. Это было признаком его невнимательности или проявлением минутной усталости. Назвать серьезными вещами только то, что предстояло услышать, означало, что все предшествующее — несерьезно. Кто-то, протестуя, выкрикнул: «Прием достойный сталинских процессов!». Вполне точно подмечено, однако того, кто выступил с этой репликой, тут же упрекнули в удручающей путанице понятий: на одну доску он поставил пролетарскую диктатуру и диктатуру тоталитарно-банановой республики. Замечание приняли, а затем приступили к открытому голосованию по вопросу о смещении товарища Роже Ланзака (речь, конечно, не о знаменитом ведущем известной телепрограммы «Путь к Звездам», которую мы будем смотреть у дядюшки Реми, купившего одним из первых в городке редкую тогда новинку — телевизор), и оказалось, что достаточно отпустить одну колкость, чтобы сбросить председателя, хотя и выступившего тут же с самокритикой. На смену ему пришел Жиф. Мы с Тео и впрямь этим возгордились. Я воспользовался случаем, чтобы подойти к ней поближе, улыбнуться ей, вставить свое замечание. На меня повеяло дыханием великой революции, и я смутно предвидел уже радужное будущее — что-то среднее между Иерусалимом небесным и царством ангелов.