Мир нечисти. Нарушенный договор

Пламя от выстрела из маузера осветило темную гуманоидную фигуру, что уже была в метре от меня. Первая пуля, высекая искры, отрикошетила от фигуры, как и следующие. Я шел к фигуре, которую отбрасывало от каждой мощной пистолетной пули винтовочной на полметра, и методично и хладнокровно всаживал в цель выстрел за выстрелом. Когда тварь уперлась спиной об бетонную стену подвала я, отбросив маузер в сторону и сорвав из ножен, что висели на груди, трехгранный кинжал, вонзил его в глаз ублюдка, возвышающегося надо мной на полметра. Рукоять кинжала блеснула во тьме, и морок начал рассеиваться, а тварь приобрела человеческие черты и одежду, оказавшись молодым худощавым парнем невысокого роста. В глазнице которого был вонзен мой кинжал

- Ведьмина кукла? Вот сука. - Я с трудом вырвал кинжал из глазницы.

- А-а-а! Помогите! - Раздался крик Настеньки, эхом разлетевшийся по подвалу, слетевший морок, что навела ведьмина кукла, больше не скрывал звуки.

- Сейчас, внученька, - спокойно произнес я, подобрав маузер и перезарядив. - Я иду, моё солнышко.

Глубоко вдохнув я направился туда, откуда донесся крик, стараясь подавить все эмоции. Одна ошибка и внучке не жить, один лишний шаг, и я заберу у нее последний шанс. Достав из кармана шприц, аккуратно завернутый в целлофан, и оголив руку я практически не глядя вонзил в вену иглу.

- Ну ничего, все равно мне осталось недолго, а пара лет за полчаса возвращения молодости и жизнь внучки вполне себе достойная плата. - Сердце неприятно кольнуло, разгоняя стимулятор по организму и готовя его к схватке. - Ну давай, родимое, закончим последнее дело и можешь прекращать гонять кровь, а сейчас работай я сказал!

Удар кулаком в грудь убрал начинающуюся боль, сердце наконец выровняло свой ритм и перестало шуметь в надрывах, словно поняв мою просьбу.

Руки все еще дрожали, но я уже чувствовал силу, что растекалась по моим мышцам и венам. Кулаки сами собой сжались, а мысли вновь вернулись к Настеньке.

Праздничный вечер уже затухал в загородном доме у озера, гости разъезжались по домам, а те же, что решили остаться в гостях у деда Кости, кучковались группками по интересам. Прошедшая свадьба удалась на славу, но перебравших, на удивление, не было, а осень решила порадовать людей хорошей погодой. Но чем больше времени проходило, тем меньше людей оставалось во дворе двухэтажного особняка, который так понравился отцу жениха Сашки, Терентьеву, по совместительству прокурору городка, где и проживали обе семьи.

- Дед Костя, ну вот скажите, как такое возможно!? - воскликнул Сан-Саныч Тереньтев. - Ваш сын родился здесь, вырос здесь, вы его единственный родственник, но о вас нет никакой информации! На мой запрос ответили, чтобы я не лез куда не просят! Мне, прокурору города! Не лезть!

- Ну значит умные люди сказали, добрые. Не лезь куда не следует, удивительно как такой любознательный еще по миру ходит, – недовольно пробурчал я. Всем вот интересно кто я и чем занимался до пенсии, а ответ что я бывший военный не всех устраивает. Те же люди, что вдруг узнавали кто я такой и сами рады тому не были, а забыть помогала только пуля в висок, либо иные способы, не очень приятные для этих людей.

- Ну мы же родственники, должны знать друг о друге все, и если про вашего сына, видного, кстати, бизнесмена, и внучку красавицу знаю всё, то про вас, Константин Сергеевич Старый, совершенно ничего! Даже года рождения! Да у вас с сыном фамилии и то разные. - Немного опьяневший и любопытный прокурор даже привстал со скамейки, на которой сидел. – Я же должен быть готов на всякий случай, а то вдруг…

- Не надо никаких вдруг! – Тут уже я не выдержал, обозленный приставучим кормом. Холеный, откормленный, вон как пузо отвисает, и немудрено, по вечерам пивко пьет да любовницу тискает. Если его сын в него пошёл я им их отростки пообрубаю.

– Ты, прокурор, послушай моего совета и не лезь куда не следует, целее будешь, и не надо на меня так смотреть, не поможет тебе ксива прокурорская. Так что сиди-ка ты, Сан-Саныч, на своей жопе ровно, и не отсвечивай пока тобой не заинтересовались те, кто таких пухленьких и холеных на завтрак откушать желают.

- Да подавятся! - фыркнул самоуверенный боров, но стать сожранным не захотел и отстал, начав обсуждать дела и новости города с подошедшим к нам моим сыном. Вот как послушаю их так тошно становится, все какие-то бумажки обсуждают, доходы да убытки. У меня самого этих бумажек как у дурака фантиков, но ничего на них стоящего не купишь, я привык к звонкой монете, которую эти двое в упор не видят у меня в руке. Весь вечер кручу между пальцев монету из теневого золота, и никто так и не увидел, что меня очень радует.