Мир Нежити. Книга I

— Только всё сейчас не одевай. Живые ведь такие слабенькие. Мало мне того, что плачетесь после езды, так ещё буду слушать нытьё о том, как тяжко долго носить броню. Потому полностью напяливай эти огрызки тогда, когда позволю. Вот тебе рукавица на правую руку. А то ещё пальцы тебе порубит кто, если опять драться будем…

Услышав намёк на последний бой, Сотэр тоже решился на вопрос, который не давал ему покоя почти всю дорогу.

— Тот рыцарь, с которым я бился. По его словам понятно, что он раньше сражался с паладинами. Рыцарь сказал, что сама суть паладинства в том, чтобы истреблять любую нежить. Вообще любую, даже Высшую. Я… я ни разу не слышал такого от тебя, госпожа.

Киния натянула кольчугу поверх платья, и теперь закрепляла наплечник.

— Враг коварен, он обманул меня, и потому мы здесь, — сказала вампирша. — Постарается обмануть и вас. Не стоит доверять словам чужаков. Тем более если они пытаются убить тебя. Тот рыцарь хотел запутать, ввести в заблуждение. Паладины не являются врагами нежити. Иначе мы бы не растили тебя, Сотэр. Прежде всего, слушай свою госпожу и защищай её… Так ведь, Вистра?

Киния пристально посмотрела на эльфийку. Перечитав немалую часть библиотеки, она наверняка знала об истинном назначении паладинов.

— Всё так, госпожа, — медленно кивнула Вистра, показывая, что правильно поняла скрытое предупреждение вампирши.

— Вот и хорошо. Отдыхайте ещё немного. Потом наберём воды, и отправимся дальше.

И вновь учеников хватило всего на пару часов пути. Остановились около руин каких-то зданий Эпохи света. Впрочем, вампирше и призраку тоже требовалось восстановление. В бою Киния получила хоть и не тяжёлые раны, но всё же спокойное заживление необходимо. Для этого пришлось опустошить одну склянку с кровью. Уна потратила силы на заклятье отвода глаз, а потому поглотила консервированную душу. Подсчитав запасы, вампирша прикинула, что при бережном расходе их хватит на две недели пути.

Но со взломщиками опять всё оказалось сложнее. Привалившись к развалинам стены, Вистра и Атти просили еду словно дети. Пока они жили в замке, в деревнях скота для них готовились лучшие овощи и мясо. Ежедневно получая к столу трёхразовое питание, ученики не знали настоящего голода; никогда не заботились о том, откуда брать пищу и как её приготовить. Это не входило и в обязанности Уны, а тем более Кинии.

— Прекратите плакаться, — зарычала вампирша. — Проклятье!.. Будет вам еда… какая-нибудь. Но придётся подождать. Уна, посмотри, есть ли поблизости кто-нибудь живой.

Сотэр уселся рядом с Вистрой, вытянул ноги, ноющие от усталости, и прикрыл глаза. Однако казалось, что в таком положении голод чувствуется сильнее. Ища способ отвлечься от него, Сотэр встал.

— Куда собрался?

— Позволь немного прогуляться по развалинам, госпожа.

— А ещё делаете жалостливый вид, мол, устали… Ладно. Но не вздумай уходить дальше, чем на сотню шагов. И меч возьми.

Сотэр бродил между остовами, нередко останавливаясь, чтобы подробнее изучить руины. Кирпичи, из которых сложены останки зданий, были не такими массивными, как блоки родного замка. И уж точно кирпичи не шли в сравнение с грубо отёсанными камнями, из которых строились деревенские дома для скота.

Юноша перелез через груду развалин, прогулялся по мостовой, частично поглощённой песком; взобрался на потрескавшийся цоколь, и прошёл через дверной проём, по бокам от которого почти не сохранилось стен. Иногда внимание Сотэра привлекали барельефы. Многие из них были частично расколоты, вдобавок смеркалось, так что с трудом можно было разобрать очертания переплетающихся узоров, каких-то животных и… людей? «Не понимаю, это скот или нежить? — размышлял Сотэр».

Он разглядывал более-менее целый барельеф, на котором показаны красиво одетые мужчины и женщины. Разбившись на пары, они держались за руки, подняв их на уровне груди. Хоть каменные люди и были застывшими, как и полагается изображениям барельефа, но их позы живо передавали движения: изящно вытянутые ноги, показывающие плавный шаг; складки на колыхающихся подолах платьев; развевающиеся длинные волосы. Казалось, что мужчины и женщины вот-вот оживут, будут причудливо переступать, кружить, сгибаться, и вновь выпрямляться.

«Что это, магический ритуал нарисован что ли? — недоумевал Сотэр. — Вистру бы сюда. Она объяснила бы, что к чему».

Из раздумий Сотэра вырвал шорох. Юноша вздрогнул, и оглянулся. Но вокруг никого не было. Только ветер пел заунывную песнь, бродя меж остовов. Сотэр решил, что ему показалось, но слух опять уловил что-то похожее на шарканье шагов. Напряжённый Сотэр готов был поклясться, что иногда среди завывания ветра разбирает шёпот. Причём непонятно, откуда именно приходит звук. Он доносился то с одной стороны, то с совершенно противоположной.

Сотэр озирался на тёмные силуэты руин, что вырисовывались на фоне сплошных серых облаков, пока взор не приковала к себе одинокая фигура. Она замерла в разрушенном дверном проёме — женщина, одетая в зелёное платье с узорчатой вышивкой. Незнакомка молчаливо смотрела прямо в глаза Сотэру.