Мир одного дня: Распад

— Какого черта ты не сообщил мне, что творится! Мы очень беспокоились. Донна и Барри просто были в панике. Я тоже близка к тому.

— Сомневаюсь, — вставил Дункан.

— Ну ладно, я просто волновалась.

— Я не мог позвонить без риска. Послушай, до сих пор все идет хорошо. Объясню при встрече.

Донна Клойд стояла рядом.

— Д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ все о'кей?

— Да. Около семи вечера дестоунируйте всех членов СК в квартире. Расскажите им, что произошло. Я добавлю подробности. Ситуация резко изменилась к лучшему. Отдыхайте, я буду к восьми.

— Я, кажется, прозевала самое интересное?

— Это должен был делать кто-то один. Двоих могло оказаться слишком много. Кончаем.

После разговора он положил себе в сумку ампулы ФЗС и А-ТИ (должно хватить для каждого члена СК в квартире) и прихватил распечатки с формулами. В семь часов Дизно удалился, не сказав Дункану куда. Дункан не настаивал. Вероятно, Дизно был прав, утверждая, что так будет безопасней. В 7:31 Дизно вернулся и передал Дункану небольшой пакет. В нем находилась пара телесного цвета колпачков для больших пальцев Дункана и Сник. Когда они пожелают провести кредитные операции своими идентификационными картами, надо будет прижать большие пальцы к регистрирующей пластине. На внешней стороне колпачка — отпечатки пальца члена СК по имени Макро, который жил на том же уровне, что и Клойды; на другом колпачке отпечаток пальца сожительницы Макро — Джулеп Чу Харт. Дункан запомнил биоданные Макро, потратив на это часть дневного времени. Сник придется «сродниться» с биографией Харт.

— Вам повезло, — заметил Дизно. — Макро и Харт, очевидно, до смерти перепугались, когда ваши послания вытеснили с экранов привычные изображения. Они, должно быть, посчитали, что все кончено и надо удирать от гэнков, и исчезли. Полагаю, скрылись в лесах, идиоты. Правда, мы считали их неустойчивыми и поэтому… — Дизно прикусил язык.

— Вы собирались избавиться от них, не правда ли? Так же, как от Ибрагима Азимова — агента, который держал эту кондитерскую и аптечный магазин. Так же, как вы пытались избавиться от меня и Сник.

— Это было необходимо по соображениям безопасности. Вы понимаете это, — держался Дизно.

— Ладно, хватит, — сказал Дункан. — Но с этого дня, если о ком-то складывается мнение, что человек ненадежен, я хочу знать об этом. Я должен быть уверен, что подозреваемый действительно опасен для нас. Есть ведь и другие пути, как обойтись с людьми. Не обязательно убивать.

— Вы слишком мягки.

— Не советую проверять.

— Если рядовые члены организации будут знать, что за предательство их не уничтожат, ничто не остановит от предательства, — заявил Дизно. Лицо его покраснело от негодования.

— Люди не должны знать, что смерть им не грозит. Пусть думают, что она неизбежна. Но на самом деле их можно стоунировать и спрятать.

— Какая разница между этим окаменением и смертью? — ухмыльнулся Дизно. Он и не собирался скрывать насмешку.

— У людей сохраняются шансы, что однажды их найдут и дестоунируют.

— А что, если это случится скоро? И они все расскажут гэнкам?

И в словах Дизно была своя логика, но Дункан не собирался никого убивать — иначе как в целях самозащиты. Чего Дункан конечно же не сказал сдается, Дизно один из тех, от кого хотелось бы избавиться. Дункан не доверял этому человеку. Он не сомневался, что того в свою очередь возмущает самозванство Дункана. Если представится возможность, он непременно разделается с ним.

История революций тесно переплетается с кровопролитной борьбой за власть. Дизно просто повторяет историю, так сказать, являет модель человеческого поведения.

«Откуда у меня эти мысли? — думал Дункан. — Я не помню того, что знал Кэрд да и того, что знали мои персонажа, за исключением одного — моего который сегодня — я. Но иногда неожиданно возникают воспоминания, которых у меня не должно было быть. Просачиваются. Значит, я не полностью отделен от прежних личностей».

Это лицо, его лицо пятилетнего ребенка, проплыло перед ним словно на экране его памяти. И в то же мгновение — так прежде никогда не случалось огромная рука, казалось, влезла в него, схватила внутренности и рванула их вверх. Ощущение было столь явственным и болезненным, что напомнило ему эпизод в сериале о Поле Баньяне [персонаж американского фольклора], который он видел несколько недель назад. Великан-дровосек, встретивший слоновьих размеров медведя, засунул руку в медвежью глотку, захватил его внутренности и вывернул медведя наизнанку.

— Что случилось? — встревожился Дизно.

Дункан выпрямился, с лица исчезло напряжение — одновременно с болью.

— Ничего.

— Ничего! Вы выглядели так, будто кто-то угостил вас неплохим ударом в живот.

— Все в порядке. Ерунда. Что-то вроде спазма. Бывает, когда долго не ешь.

Дизно нахмурился, но ничего не сказал. Возможно, у него и промелькнула мысль, что ему еще доведется воспользоваться этой слабостью Дункана. Возможно? Несомненно! Он ничего не имел бы против его смерти.