Мир от Гарпа

«Здравствуйте, меня зовут Бет. Я джеймсианка».

Гарп в ответ давал ей свою записку:

«Привет, меня зовут Гарп. У меня сломана челюсть».

И тут же, в зависимости от обстоятельств, давал следующую записку:

«На кухне топится печка. Идите налево».

Была у него и такая:

«Не расстраивайтесь. Мать скоро вернется. В доме есть еще женщины. Хотите с ними познакомиться?»

Гарп опять стал носить спортивные куртки, и совсем не из ностальгического чувства (Стиринг, Вена) и не из щегольства (пожалуй, одна Роберта во всем доме старалась быть хорошо одетой); просто ему нужно было много карманов: столько записок приходилось носить с собой!

Он пробовал бегать по пляжу, но пришлось отказаться — челюсть тряслась, а язык бился о зубы. И он стал гулять по берегу, проходя мили и мили. Однажды, возвращаясь с прогулки, он увидел, как к дому подъехала полицейская машина, полицейские вывели из нее молодого человека и, взяв под руки, помогли ему подняться на просторное парадное крыльцо.

— Мистер Гарп? — спросил один из них.

Для прогулок Гарп переодевался в спортивный костюм; записок при нем не было, но он в подтверждение кивнул, что он и есть мистер Гарп.

— Вы знаете этого парня? — спросил полицейский.

— Конечно, знает, — заявил молодой человек. — Вы, полицейские, никому не верите. Вы не умеете расслабляться.

Это был парень в красном кафтане, которого Гарп выставил когда-то из спальни миссис Ральф. Как давно это было, будто прошли годы. Гарп подумал было откреститься от знакомства. Но потом все-таки опять кивнул.

— У парня нет денег, — пояснил полицейский. — Он не здешний, нигде не работает, нигде не учится. Мы позвонили его родителям, они сказали, что понятия не имеют, где он, и явно не стремились узнать. Он утверждает, что живет у вас и что вы замолвите за него словечко.

Гарп, естественно, не мог замолвить за него словечка. Показал на проволочный бандаж и сделал вид, что пишет на ладони.

— Когда это вам поставили бандаж на зубы? — спросил парень. — Его обычно носят в более молодом возрасте. Я такого чудного никогда не видел.

Гарп написал на обороте квитанции, которую выдают, получив штраф за превышение скорости:

«Беру его под свою ответственность. Но словечка замолвить не могу, у меня сломана челюсть».

Парень прочел записку из-за плеча полицейского.

— Ну-ну… — ухмыльнулся он. — А что случилось с соперником?

Потерял три четверти своего члена, подумал Гарп, но не стал это писать на обороте квитанции, да и вообще нигде. Никогда.

Оказалось, что парень, сидя в тюрьме, прочитал романы Гарпа.

— Знать бы раньше, что вы пишете такие книги, я бы отнесся к вам с большим почтением, — сказал парень. Звали его Рэнди, и он был горячим поклонником Гарпа. Гарп подумал, что основную массу его поклонников составляют бродяги, не знавшие родительской заботы дети, чокнутые взрослые, чудаки; только случайно среди них встретишь нормального человека, не извращенца. Рэнди приехал к Гарпу, как к единственному настоящему «гуру», которому он готов подчиняться. Верный духу, царившему в доме матери, Гарп, конечно, не мог показать парню на дверь.

Просветить Рэнди о том, что случилось с семейством Гарпов, взялась Роберта.

— Кто эта потрясная девушка? — шепнул Гарпу Рэнди, восхищенный ростом и красотой Роберты.

«Не узнаешь? — написал Гарп. — Она была защитником в команде «Орлы Филадельфии».

Восторженный энтузиазм Рэнди не могла охладить даже язвительность Гарпа, во всяком случае, поначалу. Парень целыми днями развлекал Данкена.

«Один Бог ведает, как ему это удается, — жаловался Гарп Хелен. — Наверно, рассказывает Данкену, как здорово балдеть от наркотиков».

— Рэнди не употребляет наркотиков, — отвечала Хелен. — Дженни уже спрашивала его.

«Значит, потчует его захватывающими байками из своего уголовного прошлого», — написал Гарп.

— Рэнди хочет быть писателем, — сказала Хелен.

«Все хотят быть писателями!» — ответил Гарп.

Но это было неверно. Сам он больше не хотел быть писателем. Когда он пытался писать, из-под пера на бумагу ложился один сюжет, где главную роль играла смерть. Он знал, что надо забыть об этом, не вертеть ее в воображении так и эдак, преувеличивая ее чудовищность силой искусства. Это было сумасшествие, тем не менее стоило ему подумать о письменном столе, как перед ним возникал единственный сюжет с ее оскалом, дымящимися кишками и запахом тления. Поэтому он ничего не писал и даже не пытался.

В конце концов Рэнди уехал. Данкен был очень огорчен, но Гарп вздохнул с облегчением и никому не показал записку, оставленную парнем.

«Мне никогда не догнать Вас ни в чем. Пусть даже это так, но Вы могли бы напоминать мне об этом поделикатнее».

Значит, нет во мне доброты, подумал Гарп. Но это не новость. Записку он выбросил.