Мир от Гарпа

Гарпу нравилось водить Хелен с Данкеном по городу, где страницы его собственной жизни переплетались с хрестоматийной историей Вены: «Вот здесь выступал Гитлер с первым своим обращением к венцам. На этот рынок я когда-то ходил за покупками по субботам. А вот это — Четвертый район, бывшая советская оккупационная зона. Здесь находится знаменитая Карлскирхе и Верхний и Нижний Бельведеры. А между Принц-Ойгенштрассе, слева от вас, и Аргентинерштрассе есть улочка, где мама и я…»

Они сняли несколько комнат в небольшом уютном пансионе. Сначала им хотелось, чтобы Данкен ходил в английскую школу. Но дорога туда на машине или трамвае занимала много времени, а они не собирались долго оставаться в Вене. Впереди уже смутно маячило Рождество. И как-то не мыслилось праздновать его в другом месте, а не на берегу бухты Догз-хед вместе с Дженни, Робертой и Эрни Холмом.

Когда Джон Вулф наконец прислал книгу, уже изданную, в глянцевой суперобложке, ощущение, что свирепый «Прибой» где-то совсем рядом, стало невыносимым. Несколько дней Гарп не находил себе места, но потом «Прибой» все-таки поутих. И Гарп написал вполне сдержанное письмо издателю, в котором выразил неудовольствие, даже, пожалуй, личную обиду. Он понимает, намерения были самые благие, так лучше для дела, однако… И все в том же духе. Да и на кого он мог сердиться? На Вулфа? Роман написан Гарпом, Вулф только дал ему зеленую улицу.

От матери Гарп узнал, что первые отклики на книгу были «не очень лестные», но Дженни, следуя совету Вулфа, не прислала пока ни одного. Первый восторженный отклик Джон Вулф вырезал из влиятельного «Нью-йоркского обозрения». «Движение за права женщин наконец-то оказало воздействие на творчество крупного писателя, — говорилось в статье, автором которой была доцент какого-то университета, специалист по женскому движению. — «Мир от Бензенхейвера» — это первое проведенное и написанное мужчиной глубокое исследование того типично мужского психоза, от которого так страдают женщины». И так далее и тому подобное.

— О Господи, — простонал Гарп, — звучит так, будто я написал диссертацию. Но это же роман, черт побери, роман, и я его выдумал от начала до конца!

— Похоже, что роман ей понравился, — заметила Хелен.

— Ей не роман понравился, а что-то другое, — сказал Гарп.

Благодаря этому отзыву окончательно укрепилось мнение, что «Мир от Бензенхейвера» — роман феминистский.

«Вероятно, ты, как и я, будешь лишь в выигрыше от одного из многочисленных заблуждений нашего времени», — писала Дженни Филдз сыну.

Другие статьи называли книгу «параноидальным бредом, напичканным сексом и ничем не оправданными сценами насилия». Большинство из этих статей Гарп не читал, но на кассовый успех книги они, кажется, не влияли.

Один из критиков заметил, что Гарп — писатель серьезный, но его «склонность к гротескным преувеличениям временами становится неуправляемой». Джон Вулф не удержался и прислал Гарпу эту рецензию скорее всего потому, что сам был того же мнения.

В одном из писем Дженни сообщила, что с головой ушла в предвыборную компанию в Нью-Гэмпшире. «Предвыборная борьба за пост губернатора штата отнимает у нас уйму времени», — писала Роберта Малдун. «Неужели можно посвящать все свое время политике?» — написал ей в ответ Гарп.

Очевидно, сыр-бор разгорелся вокруг каких-то феминистских требований, с одной стороны, и идиотских, на грани правонарушения, постановлений нынешнего губернатора, которыми тот особенно гордился, — с другой. Власти штата хвастались тем, что отказали в аборте четырнадцатилетней девочке, которая была изнасилована; таким образом они боролись с моральной деградацией, захлестнувшей страну.

Губернатор Нью-Гэмпшира был крикливый, реакционно мыслящий идиот. Он считал, что ни правительство страны, ни власти штата не должны помогать малоимущим, поскольку их бедность есть заслуженное наказание, посланное справедливым и добродетельным Высшим Существом. Но губернатор был по-своему умен. Взять хотя бы организованную им компанию против разведенных женщин из штата Нью-Йорк, заполонивших Нью-Гэмпшир. Властям удалось нагнать страху на местного обывателя.

«Разведенные женщины слетаются, лелея самые гнусные планы: они, во-первых, хотят сделать всех женщин лесбиянками или, на худой конец, научить их изменять мужьям; во-вторых, развратить невинных желторотых юнцов и соблазнить нью-гэмпширских мужей. Разведенные женщины Нью-Йорка были воплощением всех зол — социализма, аморальности, алиментов». Как утверждала нью-гэмпширская пресса, они хотели создать нечто вроде женской коммуны.

И конечно, одним из центров этой будто бы уже существующей коммуны был дом на берегу бухты Догз-хед, принадлежавший радикальной феминистке Дженни Филдз.

По словам губернатора, всюду резко возросло число венерических заболеваний, «этой извечной проблемы сторонниц женской эмансипации». Он был чудовищный лжец. Все эти его благоглупости объяснялись очень просто. Его противником на выборах была женщина, и Дженни, Роберта и «толпы разведенных женщин из Нью-Йорка» агитировали нью-гэмпширцев за ее кандидатуру.