Мир падающих звезд

Но были и плюсы в новой жизни. Люди перестали планировать и раздумывать, они просто делали, перестали тратить время на пустые беседы, ссоры, прелюдии, переходя к самой сути. Никто не боялся звонить первым, делать шаг навстречу, идти на примирение или уходить от нелюбимого человека. Дети больше не оставались на второй год, не пропускали занятия, не бросали институт на середине обучения. Работники добросовестно выполняли свои задачи, все системы функционировали как единый отлаженный механизм. Люди перестали принимать наркотики, напиваться до потери сознания, тратить время на виртуальные игры. Даже совершать преступления стало невыгодно, потому что все сроки теперь пожизненные. В тюрьмах сидели лишь ярые противники инъекций, и умирали они от болезней. Постепенно тюрьмы перестали существовать. Все эти процессы произошли сами собой, без вмешательства извне. И все были почти счастливы. Почти – лучше, чем ничего.

ДНЕВНИК АМИ.

Запись шестая, последняя

20** год. Через час мне исполнится 35 лет

Какими глупцами мы были – все зря, все напрасно. Я снова вспоминаю рассказы деда. Они так боялись болезней, что сами просили вакцину у власти. А как иначе, когда смертоносный вирус бушует по всему миру? Люди требовали, устраивали марши и митинги, а потом радовались, когда получили желаемое. Но для системы это было лишь частью плана, чтобы снова оставить нас в дураках.

Уверена, что нас обманули, но теперь слишком поздно что-то доказывать.

Гонка за секундами жизни подходит к концу. Я принесла пользу только системе, уплатив налоги, загнав в долги детей. Из меня выжали соки, пока я была молода, а потом выбросили.

19

Арктур не мог уснуть и, как только в доме стихли голоса, вышел в сад. Небо еще было темным, хотя приближался рассвет. В этот момент, когда тьма ночи и заря боролись друг с другом, лес выглядел чарующим и таинственным. Через некоторое время вышла Леда, а он сидел на скамейке в саду.

– Я думала, уйдешь не попрощавшись.

Парень не ответил.

– Или ты решил остаться?

Арктур молчал. Первые лучи осветили небо, сосны и большой сад ренегатов. Наступит весна, и здесь появятся грядки с овощами, травами и зеленью, зацветут плодоносные деревья.

– Ты знала про тридцать пятую инъекцию? – спросил он

– Все наши знают.

– И как это им удалось провернуть? – Арктур встал, прошелся туда-сюда и вернулся на скамью. – Это же истребление, убийство. – Он пытался подобрать слова.

– Оптимизация численности, – сухо произнесла Леда.

– Но мы же не паразиты какие-нибудь!

– Но такими нас считают. Знаешь, больше всего меня раздражает не это, а отсутствие выбора. Каждый сам знает, как ему жить. Вот посмотри на Альдерамина и Фомальгаута. Разве они похожи на психически нездоровых?

– Нет.

– Но в вашем обществе их признали бы больными, потому что они пара, они любят друг друга. Здесь мы можем выбирать, как жить.

– По ним не скажешь, они выглядят нормальными.

– Они нормальные, а ты воспитан системой.

Тишина. Только река шумела вдалеке. Ночные хищники уже нашли свою добычу, а другие звери сладко спали по норам. Ветер стих перед рассветом, легкий туман цеплялся за мелкие хвоинки сосен, оседал на кончиках иголок, каплями скатывался вниз, свисал и разбухал как весенний цветок. И при желании можно было услышать, как капля росы летит и разбивается о листья, камни и шляпки грибов на множество мелких брызг.

В этой тиши Арктур услышал тихое гудение. Он не мог спутать этот звук ни с чем другим. Дроны. Мелкие, почти бесшумные разведчики отдела ПЭ. Два или три, а может, больше. Их гул напоминал рой пчел.

Арктур и Леда бросились в дом.

– Над нами дроны, много дронов. Они знают, что мы здесь! – закричала Леда. – Арктур, разбуди всех и собери еды. – Леда выскочила на порог дома и увидела хвост пяти дронов, летевших косяком. – Так много и без маскировки. Они идут следом.

Девушка быстро собралась с мыслями. За долгие годы она проработала множество сценариев и знала, как действовать сейчас, но руки почему-то тряслись, а сердце билось как заведенное. Она ринулась к детям, разбудила и наскоро натянула одежду. Строго наказала сидеть у выхода и даже не шевелиться. Там уже стояли Альдерамин и Фомальгаут. Леда схватила заранее заготовленный рюкзак и влетела в комнату Кастора. Старик уже оделся, но мучился с обувью – пятка никак не хотела влезать в ботинок. Девушка опустилась на колени и стала заталкивать ногу в обувь.

– Проклятый башмак! – выкрикнула она, и ботинок сдался. – Скорее, времени мало.

Но Кастор даже не пошевелился.

– Что ты сидишь, вставай. – Леда резко потянула его за сухую руку, костяшки хрустнули от такой грубости, но старик не сдвинулся с места.

– Вот ты и приведешь свой «плохой план» в действие. – Кастор выпрямил спину, будто перестал болеть и снова стал сильным, крепким, надежным. – Я остаюсь.

– Нет!

– Со мной вы не дойдете, ты сама понимаешь.

– Нет, дедуль, нет! – Леда закричала.

– Время сейчас как никогда ценно, а ты его тратишь. Соберись, – совсем сурово сказал он, – ради Лилии и Крокуса.