Мир петроглифов Монголии

Другой исследователь петроглифов, М.А. Дэвлет, в отличие от Я.А. Шера — сторонника применения новых методов в изучении древностей Сибири — является представителем старых методов, где основные акценты проставлены на описании всех деталей рисунков с подробным указанием числа ног, ушей, формы головы и хвоста. При современном состоянии полиграфии, когда на фотографиях и рисунках достаточно хорошо видны все детали, такая арифметика кажется не вполне оправданной. Более существенно, на наш взгляд, понимание описываемого предмета. В связи с этим при чтении возникают вопросы. Почему, например, в книге «Петроглифы Мугур-Саргола» животное на табл. 74 названо яком — об этом не говорят ни направленное головой влево туловище, ни «вертикально стоящие рога», ни «две ноги, из которых задняя подогнута» [Дэвлет, 1980, табл. 74, № 357]. На камне № 358 описывается личина; «К одному рогу примыкает окружность с точкой в центре, к другому миниатюрное изображение жилища со входом и очагом в центре». И опять же убедительных доказательств того, что фигура, примыкающая к рогу, является изображением жилища, автор не приводит.

Вопрос хронологии, правильно поставленный М.А. Дэвлет как первостепенный, повисает в воздухе, поскольку автор не (14/15) учитывает данных смежных регионов, а также перекрывающих рисунков. Особенно неудачны датировки памятников послескифского времени, порою ошибочные, чаще всего случайные. Рисунки козлов хуннского времени у автора не отличаются от древнетюркских. Некорректно также считать, что все олени с вертикально направленными рогами, аналогичные улангомским из Монголии, могут быть отнесены к скифскому времени. Сосуд с подобным лепным рисунком, найденный в Улангомском могильнике, уникален и, конечно, не может быть эталоном всей эпохи. Точно так же карасукский кинжал, единственный среди серии поздних предметов в том же могильнике, не может быть датирующим предметом.

Нам кажется, что автор, публикующий большую серию масок, слишком легко идет за выводами тех предшественников, кто относит все маски к одной эпохе. Возможно предположить, что танцевальные маски существовали в большом промежутке времени. Идея об узком хронологическом периоде существования масок на скалах не согласуется с точкой зрения о родстве этих масок с масками танцевальных мистерий буддийского праздника цама, которую М.А. Дэвлет проводит по всем своим работам. Танцевальные маски, равно как и ритуальные танцы, — явление не узколокальное, связанное только с центральноазиатским регионом, и нужны серьезные доказательства сходства масок, выбитых на петроглифах Енисея, именно с масками буддийских мистерий. Однако таких доказательств М.А. Дэвлет как раз и не приводит.

Глава II. Петроглифы каменного века

Кажется естественным и необходимым начинать анализ древних форм изобразительного искусства с самой отдаленной и сложной для интерпретации и в то же время наиболее значительной в формировании Homo sapiens и его мировоззрения эпохи — палеолитической. Именно в период верхнего палеолита сложилось ядро того мифа, который существовал потом много тысячелетий (сначала как идеология, а затем как основа героического эпоса и фольклора), но зачастую в такой завуалированной форме, что его не всегда удается расшифровать и проследить. Вот почему так существенны находки даже небольших фрагментов, облегчающих реконструкцию мира древних. Именно таким является новый материал из Монголии, необычайно интересный с точки зрения анализа закономерностей развития палеолитического искусства вообще, но еще более — с точки зрения анализа памятников искусства всех последующих эпох на территории Монгольской Народной Республики.[1]

В настоящее время, спустя 100 лет после открытия первых в мире пещерных рисунков, на палеолитическое искусство и тайны древнейшего творчества обращают внимание не только историки первобытности, но и антропологи, нейропсихологи, литературоведы и т.д. Ученые подвергли комплексному анализу сотни предметов мелкой пластики, рельефы, рисунки и гравировки в пещерах, оставленные первобытным человеком в разных концах ойкумены.