Мир после нас. Как не дать планете погибнуть

Вещизм богатых западных стран возможен только за счет экстернализации издержек. Он не приносит счастья, потому что делает мерилом нашей самооценки собственность и статус. Социальная роль потребления и его характер должны измениться – это важный фактор, способствующий достижению устойчивости. Нам следует сосредоточить внимание на том, чтобы объединить социальные и экологические цели.

Рынок, государство и общее благо

Комплексный подход показывает, что экономика, как сад, никогда не находится в идеальном равновесии или стагнации, она всегда одновременно и растет, и увядает. И точно так же как заброшенный сад, экономика, предоставленная самой себе, будет развиваться в направлении нездорового неравенства.

ЭРИК ЛЮ и НИК ХАНАУЭР, экономисты

Итака – маленький городок в американском штате Нью-Йорк, известный своим университетом, откуда вышли многие нобелевские лауреаты. До середины 1950-х годов надежнее и дешевле всего добираться туда было поездом. Конечно, существовали и дороги, по которым можно было доехать на автобусе и автомобиле, а кроме того, в Итаке был и свой собственный аэропорт. Однако железнодорожное сообщение осуществлялось круглый год, независимо от погоды. Позже, во второй половине столетия, все больше людей уже могли позволить себе приобрести машину. Теперь они садились на поезд только в том случае, если дороги были покрыты льдом и снегом и другим транспортом попасть в город было нельзя. В конце 1950-х железнодорожная компания прекратила пассажирские перевозки в Итаку. Они были признаны экономически невыгодными.

Через несколько лет экономист Альфред Кан, который в то время преподавал в Корнеллском университете, написал эссе о судьбе этой железнодорожной ветки. Название его статьи стало крылатым выражением для обозначения процессов, которые приводят к результатам, изначально не являвшимся ни желательными, ни оптимальными: «тирания малых решений».

Все те, кто добирался до Итаки не на поезде, а на машине, автобусе или самолете, исходя из своих личных интересов действовали вполне резонно, но, сами того не осознавая, они запустили ход событий, закончившийся исчезновением железной дороги. Отдельные разумные решения в сумме дали эффект, который не был никем запланирован.

Как это могло произойти? Как же получилось, что свободный рынок, который всегда предоставляет всем максимальные преимущества, при условии, что каждый поступает исходя из рациональных решений, направленных на извлечение максимальной для себя пользы, в данном случае, когда каждый думал только о себе, – создал всем неудобство?

А вообще, может ли рыночная экономика дать сбой?

Суть вопроса в следующем: если производители свободны производить что хотят и могут, а потребители – потреблять что хотят и могут, означает ли это, что создаются и распределяются те блага, которые нужны обществу? То есть в определенном смысле рынок играет роль центрального координатора? Тогда почему у него плохо получается? Неудивительно, что дискуссии о том, в чем же заключаются задачи государства в отношении рынка, велись, ведутся и будут вестись еще долго.

После распада социалистической системы казалось, что ответы на важнейшие вопросы о том, как добиться правосудия, равноправия, участия общественности в принятии решений и что для этого должно делать государство, уже найдены. Политика отыграла свою роль направляющей силы, и государство превратилось в ночного сторожа, отвечающего только за безопасность. Американский политолог Фрэнсис Фукуяма уже заявил о «конце истории», в 1989 году был сформулирован Вашингтонский консенсус о пользе экономической глобализации, а в 1994 году основана Всемирная торговая организация (ВТО).