Мир позавчера

Таковы некоторые черты сходства между разрешением споров в традиционных сообществах и государственным гражданским судопроизводством. Что же касается различий, то основополагающим является то, что если гражданский иск переходит от стадии переговоров к судебному разбирательству, то первая задача государственного правосудия — не эмоциональное примирение, не восстановление отношений и не способствование лучшему взаимному пониманию чувств противников, даже если это братья и сестры, супруги, родители и дети или соседи, которые имеют прочнейшие эмоциональные связи друг с другом и которым предстоит контактировать на протяжении всей жизни. Конечно, многие, если не большинство дел в государственных обществах, состоящих из миллионов граждан, незнакомых между собой, касаются людей, которые не имели отношения друг к другу до конфликта и не предполагают контактов в дальнейшем: это споры покупателя и продавца, участников транспортного происшествия, насильника и его жертвы и т.д. Однако исходный конфликт и последовавшее за ним судебное разбирательство лишь усиливают у обеих сторон неприязненные чувства, и государство не делает почти ничего, чтобы эти отрицательные эмоции сгладить.

Вместо этого главная цель государственного суда — установить, кто прав, а кто виноват. Если дело касается контракта, то нарушил ответчик контракт или нет? Если речь идет о гражданском правонарушении, то виновен или нет ответчик в неосмотрительности, приведшей к ущербу? Обратите внимание на разницу между вопросом, интересующим государство, и вопросами, возникшими в деле Мало и Билли. Родственники Билли согласились с тем, что Мало не проявил небрежности, однако они все же потребовали компенсации, и работодатель Мало немедленно согласился ее выплатить — потому что целью обеих сторон было восстановление существовавших прежде взаимоотношений (точнее, в данном случае — отсутствия взаимоотношений), а не выяснение того, кто прав, а кто виноват. Эта особенность новогвинейского примирения свойственна и многим другим традиционным сообществам. Например, по словам Роберта Яззи, главного судьи племени навахо, одной из двух крупнейших общин индейцев Северной Америки, «западное судебное разбирательство — это выяснение того, что случилось и кто это сделал. Примирение у навахо касается последствий того, что случилось. Кто пострадал? Каковы его чувства? Что можно сделать, чтобы исправить вред?»

Как только государство определило, является ли обвиняемый ответственной стороной в гражданском споре, оно переходит к следующему шагу: определяет ущерб, нанесенный ответчиком, если будет установлено, что тот нарушил контракт или проявил небрежность. Цель этих подсчетов описывается как «восстановление интересов истца», то есть, насколько это возможно, возвращение истца к состоянию, в котором он был до нарушения контракта или проявления небрежности. Например, представим себе, что продавец заключил договор на поставку покупателю 100 кур по цене 7 долларов за штуку, а потом не выполнил своих обязательств, не доставив кур, так что покупатель был вынужден купить кур по более высокой цене в 10 долларов; тем самым продавец вынудил покупателя потратить 300 долларов сверх суммы, оговоренной в контракте. Решение суда обязало бы продавца покрыть убыток покупателя в 300 долларов плюс оплатить стоимость заключения нового контракта и, возможно, упущенной выгоды от оборота этих 300 долларов, тем самым обеспечив покупателю (по крайней мере номинально) положение, в котором он оказался бы, если бы договор не был нарушен. Аналогичным образом в случае гражданского правонарушения суд постарался бы подсчитать урон, хотя оценить физический или моральный ущерб личности труднее, чем ущерб, нанесенный собственности. (Я вспоминаю рассказ моего друга-адвоката, который защищал владельца катера, винт которого отсек ступню некоему престарелому пловцу; адвокат убеждал присяжных в том, что «стоимость» ноги потерпевшего невелика, поскольку тот находится в весьма преклонном возрасте и ожидаемая продолжительность его жизни все равно незначительна, даже если бы не случилось несчастного случая.)

На поверхностный взгляд подсчет ущерба в государственной системе похож на определение компенсации в результате переговоров у новогвинейцев или нуэров. Однако это необязательно так. Хотя стандартная компенсация за некоторые преступления (например, от 40 до 50 коров за убийство нуэра) может рассматриваться как возмещение ущерба, в других случаях в традиционных сообществах компенсация определяется скорее как сумма, за которую противостоящие стороны согласятся забыть оскорбленные чувства и восстановить взаимоотношения (такую роль, например, играли свиньи и другие товары, которые жители деревни Готи согласились передать клану, убившему отца моего друга Питера).

Недостатки государственного гражданского судопроизводства