Мир приключений, 1926 № 04

Мы здесь и понятия не имеем о настоящем американском труде, превращающем человека в автомат. Иначе говоря, — наша работа не может даже итти в сравнение с американским темпом и механизацией. Это следует помнить всем, кто еще верит басням, будто улицы Чикаго, Нью-Иорка и других больших городов Америки вымощены долларами и их остается только подбирать.

Безхитростный очерк эмигрантки М. Л. знакомит нас с любопытной закулисной стороной, казалось-бы самой обыденной и простой работы. Но в обстановке американской она получает характер почти каторжного труда. Доллары не достаются даром труженику.

_____

Ресторан-автомат.

По всему Нью-Иорку разсеяны рестораны-автоматы. Я сделала попытку найти работу в одном из самых больших ресторанов этого типа — у Хорна и Хардарта.

Центральная контора для найма прислуги в рестораны.

Приемные. Для мужчин и для женщин. Приемная для мужчин напоминает классную комнату. Стулья расставлены рядами в одном направлении. На возвышении, точно учитель, сидит Всесильный человек, набирающий штат прислуги. Мужчины читают газеты и, видимо, чего-то ждут. Но сразу не поймешь, чего именно они ждут.

Всесильный держит в руке телефонную трубку и с промежутками выкрикивает:

— Есть на лицо специалист по салатам? А специалист по сандвичам?

Никто не отзывается и он сердится:

— Никогда не являются те, кто нужны.

После того, как я напрасно старалась быть замеченной, я ухожу в приемную для женщин.

Эта комната больше похожа на приемную зубного врача, с той разницей, что литература здесь висит на стенах, а не лежит на столах.

Куда ни взглянешь, везде мудрость. На стенах — золотые слова. Время здесь можно провести с большой пользой. Можно, например, прочитать:

«Глупость только тогда, действительно, глупость, когда ее делают во второй раз» (сообщается, что эта мысль была высказана Линкольном). Не менее воодушевляет и следующая надпись: «Когда ты взволнован, считай до десяти и потом молчи».

Но я мало воспользовалась этой школой мудрости и даже не успела разглядеть товарок, ожидавших, как и я, своей участи. Всемогущий сошел со своего трона и направился в нашу комнату. На этот раз он выуживает из толпы женщин меня и дает мне записку в филиальное отделение ресторана на 14-й улице.

На 14-й улице мне выдают номер и форменное платье, которое вдвое больше, чем мне было бы нужно. Теперь я превращаюсь в номер 12-й.

Меня окружает рой девушек, закалывающих по моей фигуре платье, надевающих мне чепец и передник. Потом мне суют в руку поднос и выталкивают в зал. Теперь я знаю, что я «бéсгерл»[6], то есть я омнибус, который катится взад и вперед по залу, нагруженный посудой. Короче говоря, задача моей жизни теперь убирать со столов посуду.

Я стою с моим подносом, а за окнами шумит, кричит и беснуется 14-я улица со множеством кинематографов, водевильных театров, танцевальных зал, тиров для стрельбы, со всевозможными радио, граммофонами и пианолами, десятками ресторанов и кафе, магазинами, где каждая вещь стоит десять центов и с «еще не бывалыми распродажами». Публику на каждом шагу ждут сюрпризы: в окне магазина мужского платья оглушительно играет оркестр джаз-банд, в окне другого магазина вдруг появляется человек в черной маске и пишет на черной доске: «Хотите иметь успех в жизни? Хотите получить хорошо оплачиваемую работу? Для этого вы должны быть хорошо одеты. А хорошо одеться вы можете только у нас. Войдите! Убедитесь сами!»

А все это множество уличных торговцев! Человек с лицом больного печенью, расхаживающий в самую плохую погоду в одном трико в доказательство своей удивительной методы для укрепления здоровья. Он продает свои собственные произведения о здоровом образе жизни… А вот мущина со спускающимися на плечи волнистыми волосами предлагает незаменимое средство для роста волос. Тут же нищие негритянки, слепые, и уличные предсказатели. Толпа, движущаяся потоком по улице, состоит из представителей всех наций мира. Но все они в одном и том же темпе гонятся за успехом. С раннего утра и до позднего вечера вся улица волной вливается в ресторан. Но здесь едят не для удовольствия.