Мир приключений, 1928 № 10

— Куда поедем? Гляди! — Самоед указал рукой на туман. — Ночевать будем! — С этими словами Терентий достал из-за пазухи кисет. Подсыпал на ноготь большого пальца крупнозернистого нюхательного табаку и крепко затянулся.

— На, попробуй!.. Порато хорошо! Лучше спать будешь! — предложил он и Елизарову.

Ко сну Терентий готовился недолго. Натянул поверх малицы серого шинельного сукна совик. Ноги в мокрых бахилах обернул оленьей шкурой и лег прямо на голые сани. Елизаров попробовал устроиться так же, но спать было невозможно. Короткий полушубок и совик с плащем грели плохо. Тело немело от холода.

VI.

Утро принесло Елизарову некоторое облегчение. Несмотря на собачий холод, на час, а может быть и на полтора, он все таки уснул.

Часов в семь его разбудил Терентий. Кругом, как и вчера, стоял туман, слегка поредевший от утреннего света. Олени уже стояли под тяглом.

— Садись, поедем! — крикнул самоед и зацокал на оленей. Сани тронулись и медленно поползли по мшистому болоту.

Минут через двадцать олени вдруг остановились, стали ложиться, но под крики Терентия и удары хорея поднялись опять. Прошли еще минут пятнадцать, норовя через каждые пять шагов лечь.

— Пропали олешки!.. Совсем пропали! — долетел до Елизарова грустный голос самоеда. Вслед затем Терентий с досадой швырнул на землю хорей. Олени шлепнулись в болото и, положив вытянутые морды на мох, застыли.

— Что такое, Терентий?… Почему олени не тянут? — испуганно вскочил с саней Елизаров.

— Вчерась целый день тянули!.. Всю ночь ничего не ели!.. Как будут тянуть?…. — Самоед укоризненно и недоумевающе посмотрел на этнолога. Ему казалось странным, что тот не понимает такой простой вещи. — Теперь вот пусти их пастись — убегут… В тумане не разыщешь!.. Лежать станут — пропадут… Да и нам худо будет. Чего станем делать?… Скажи?…

— А долго ли туман простоит над тундрой? — неприятно ежась от прямого вопроса самоеда, в свою очередь спросил Елизаров. — Ведь вы, самоеды, тундру хорошо знаете?…

— Ничего мы не знам! Ничего не понимам! Народ мы самый последний, — не поднимая глаз, уныло произнес Терентий. — Ты вот ученый — лучше знаешь!

Елизаров понял, что его вопросы бесполезны. Но он понял и многое другое. То, что ему раньше в самоедах казалось странным, теперь стало ясным. Он словно прозрел.

Туман! — вот злой демон тундры. Вот кто принижает, делает инертной и шаткой жизнь самоеда. В тумане он теряет оленей и блуждает сам. Елизарову не раз приходилось слышать, как пропадали огромные стада, рассеиваясь по тундре. А ведь олени — все для самоеда.

Туман на целые недели иногда закрывает от него мир. И нудно течет тогда его жизнь, точно жизнь слизняка в ракушке, погруженной на дно глубокого моря.

Теперь Елизаров испытал, как обессиливает и притупляет волю туман. Вот почему самоеды, имея новых, не расстаются и со старыми богами. По своей психологии — ни к чему не стремиться, а лишь просить — они правы: если один бог останется нем — можно просить другого.

Самоеды — пасынки суровой и злой природы.

VII.

К вечеру Елизарова стал мучить не только холод, но и голод. Со вчерашнего утра он ничего не ед. Большой расход тепла в туманной стуже только усиливал это ощущение.

Но больше всего страдал самоед. За свою привычку часто и много есть он расплачивался слишком дорого. Елизаров видел, как он голодно зевал, трогая себя за живот и, подходя к оленям, долго щупал их алчными глазами. Хотелось ему и пить, но вблизи не было воды. Подо мхом можно было найти только серую болотистую жижу, которую не осмелился бы пить даже самый неприхотливый самоед.

К девяти часам Терентий не вытерпел. Взял у Елизарова дорожную фляжку и отправился в поиски воды. Возвратился он только через час, держа в руках полную флягу. В осанке самоеда, в темных узких глазах было нечто новое, чего　этнолог раньше не замечал: какое-то затаенное торжество. Подавая Елизарову воду, он спокойно и покровительственно сказал:

— Пей! Оленя скоро буду бить! Абурдать[3] станем! Брюхо твое, забыть, тоже мяса хочет?

— Как? Оленя хочешь бить?! — удивился Елизаров, смущенно глядя на самоеда, который говорил таким тоном, точно был у себя в чуме. — А на чем же мы поедем? Может к утру и туман рассеется… Восемь голодных оленей далеко не потянут.

— Туман пройдет — оленей пасти будем! — Сказав это, Терентий решительно подошел к неподвижно лежавшим животным. Выбрал небольшого быка, снял тягло и поднял на ноги. Потом обвязал шею тызеем (аркан для ловли оленей) и поволок куда-то в туман.

Заинтересованный таинственным поведением самоеда, Елизаров слез с саней и пошел по следам, стараясь шагать как можно тише.

VIII.